— Еще не знаю, — я посмотрела на него в сомнениях и отодвинула рукав пиджака. — Сейчас проверим, насколько ты настоящий миллионер. Часы, я смотрю, не Патек Филипп. И не Ролекс.
А другие дорогие марки я не знаю. Не подготовилась. Погуглить, что ли, пока?
— У меня же не единственные часы, — возмутился Вадим. — Есть и те, и другие. Дома покажу.
— Заманиваешь? — сощурилась я. — Думаешь, войду — и поздняк метаться?
— Чем еще могу доказать я свою благонадежность? — развел он руками.
— Бентли есть?
— Нет.
— Свободен.
— Эй! Погоди! У меня есть Феррари! — Вадим привлек меня к себе и проникновенно посмотрел в глаза.
— Красный? — подозрительно уточнила я.
— Обижаешь!
— Ну ладно, живи.
Глава 29. И не только поцелуи
Такси уже подъехало к башне, и водитель буквально крался последние метры, надеясь дослушать наше выступление. Но — увы.
— Хорошего вечера! — пожелал он Вадиму, глядя на того со странным выражением. То ли сочувствия, то ли…
В лифте поцеловаться так и не успели. Все-таки быстро они ездят, слишком быстро.
— Божечки! — я успела забыть о шокирующем цвете потолка. — Я к этому никогда бы не привыкла.
— Зеркала по утрам ты тоже пугаешься? — спросил Вадим, таща меня в гостиную. — Кстати, второй туалет вот здесь, чтобы нам не повторять прошлый визит дословно.
Действительно, во втором санузле было намного скучнее. И даже ванна не на львиных лапах, хотя и побольше той размером.
— Знаешь… — заявила я, выходя в гостиную. Вадим уже снял пиджак и успел себе что-то налить. Галстук демонстративно валялся на диване, и я на всякий случай его прибрала. — Я не буду с тобой спать, пожалуй.
— В смысле, не будешь? — он аж поперхнулся тем, что там пил. Надеюсь, оно было достаточно дорогим.
— Ты мне нравишься, — заявила я, падая на диван и закидывая ноги на пуфик. — Если мы переспим, ты меня бросишь и все закончится. Отсюда какой вывод?
— Ты серьезно? — он отставил бокал и сел рядом. Тут же подгреб меня поближе, обнял и посмотрел в глаза. Я бестрепетно встретила его взгляд:
— Абсолютно.
— И чем же мы тогда будем заниматься? — его руки имели собственное мнение на этот счет. И не то чтобы я отбивалась… — Только не говори про лютневую музыку!
— Ты что, погуглил? — изумилась я.
— Я даже послушал! — с гордостью заявил Вадим, под шумок перетаскивая меня к себе на колени.
— И как?
— Готов даже на Моцарта в спальне, только не это!
— Никогда не слушала Моцарта в спальне… — я потерлась о колючую щетину на подбородке. — Тебе когда-нибудь говорили, что настоящие мужчины бреются два раза в день? Второй раз на ночь.
— Не могу придумать ни одного остроумного ответа, — честно признался Вадим, аккуратно пересаживая меня обратно на диван и вставая. — И в качестве наказания пойду и побреюсь.
— Моцарта по дороге включи! Надо же попробовать, — у меня кружилась голова, то ли от поцелуев, то ли от коктейлей, и было как-то удивительно уютно и хорошо. Как дома, только лучше.
— Включу, но только в спальне! — крикнул Вадим откуда-то из глубин квартиры.
— Я не буду с тобой спать! — на всякий случай напомнила я и пошла на звуки музыки.
На пороге спальни я замерла. Кажется, я возмущалась ценой этой квартиры? Беру свои слова обратно, она стоила каждого из своих миллионов.
Две стены комнаты были полностью прозрачными, распахивая передо мной пронзительную черноту московской ночи, заполненную разноцветными огнями, похожую на шкатулку с сияющими драгоценностями. Нити золотого жемчуга, тянущиеся вдоль дорог, сияющие короны Белого дома и гостиницы «Украина», синие и зеленые дорожки света, дрожащие на глади воды Москва-реки и тысячи тысяч окон-звезд в домах вокруг.
И над всем этим из колонок тихо лились звуки фортепиано, полностью унося сознание в космос.
Только вот одна мелочь…
— Вадим…
Он вошел, накрывая запахом холода и зелени своего средства для бритья, и мне захотелось уткнуться носом в его шею, чтобы узнать, как звучит его собственный запах в смеси с этим.
— А? — он сделал шаг ко мне, но я отошла.
— Вадим, если ты хотел проверить, отличаю я Моцарта от Бетховена или просто выпендриваюсь, стоило выбрать что-нибудь не такое известное как «Лунная соната», честное слово.
Он невозмутимо прошел мимо меня, снимая рубашку, забрался на широкую кровать, едва видимую в темноте и щелкнул пультом, убирая громкость до едва слышного шепота клавиш.
— Яна… — голос сливался с темнотой и казалось, что меня зовет сама музыка.
— Что? — я тоже ответила шепотом, словно от громких звуков сияющий мир мог рассыпаться на осколки.
— Иди ко мне.
— Я и так с тобой, — я села на край постели, но постоянно оборачивалась, чтобы еще раз посмотреть на город.
— Ближе иди.
— Ага, ага, и ты меня изнасилуешь, как уже обещал. А потом скажешь — сама пришла.
Но я все равно перебралась к нему поближе. Просто потому, что с его места было удобнее смотреть на всю эту красоту. Только поэтому.
А то что пальцы сами пробежались по его груди — это случайно. Просто рефлекс. Невозможно не потрогать же!
— Я тебя — никогда. Но сделаю так, что ты… — он не договорил, увлеченный изучением моих губ.
— Что я… — и я не договорила, потому что тоже изучала его запах и вкус кожи на шее, на груди, на животе.
Он и вовсе больше ничего не стал говорить, предпочитая заменять слова действиями.
— Ты ведь помнишь, что я не буду с тобой спать, правда?
— Угу…
— И вот то, что сейчас происходит, это ведь не секс? — подозрительно спросила я, потому что почему-то никак не могла понять, где моя футболка, например.
— Неа… — ему приходилось отвлекаться от очень важных дел, чтобы ответить мне, поэтому ответы были краткими.
— Точно?
— Уверен.
— Ты ведь меня предупредишь, когда начнется секс, да? — и джинсы тоже куда-то делись.
— Непременно, — самым честным голосом прошептал Вадим мне на ухо, и мурашки разбежались по всему телу.
— У меня от тех коктейлей до сих пор голова кружится, — пожаловалась я.
— А я думал, что от меня.
— От тебя тоже.
— Ты…
— Я что?
