— Мне кажется, вам тоже была бы полезна профилактика Альцгеймера, — он нахмурился еще сильнее. — Как насчет нового опыта? Со мной? Вы ведь наверняка никогда не ездили в машине с человеком, которому купили кофе.
— Ездила, — я улыбнулась. Он начал вызывать у меня симпатию.
— И который назвал вас провинциалкой?
— Ездила, — я улыбнулась еще шире.
— И повез в ресторан «Накануне лета».
— Сдаюсь! — я рассмеялась. Про этот ресторан я даже не слышала. — Умеете вы оборачивать слова людей против них.
— Должность обязывает.
— А что за должность? — заинтересовалась я. Вообще-то с такой внешностью ему бы моделью работать. В крайнем случае в кино сниматься. А в российском бизнесе вряд ли любят таких красавчиков, у нас все сурово.
— Тут бы мне оказаться адвокатом или политиком, — с досадой прицокнул он языком. — Но вынужден перестать выпендриваться и признаться, что генеральный директор. Ну и владелец компании, если просто директор вас недостаточно впечатлит.
— А зачем вам надо меня впечатлять? — тем более, что я уже и так на крючке и трепыхаюсь только из врожденного чувства противоречия.
Даже если бы он позвал меня в «Макдональдс» и оказался грузчиком, я бы повелась только на эту улыбку и чувство юмора. Хотя грузчик с «кайенном» тоже интересный персонаж.
— Чтобы вы согласились. Я ведь правда всю ночь спать не буду, чувствуя как ужасно поступил, став буквально альфонсом, — он прижал к груди руку, сложил брови домиком и посмотрел на меня такими прекрасными жалостными глазками, что котик из Шрека ушел, рыдая, на курсы актерского мастерства.
— Мне кажется, вам это полезно, — жестоко и хладнокровно ответила я.
Давно бы сдалась, но на часах пока без пяти двенадцать, мой паршивый день еще не кончился, и суеверность не давала мне согласиться.
— Возможно, но я уже полчаса им пробыл и на первый раз наказание достаточное, жестокая красавица!
— Это не наказание, это профилактика Альцгеймера, — отрезала я, стараясь не ржать.
— Хорошо, — он вдруг стал очень серьезным. Вынул руки из карманов, поддернул рукава пиджака, поправил галстук. — Давайте продолжим профилактические мероприятия. Я вот никогда не ужинал с девушкой с сиреневыми волосами. Уже наступил следующий день, — он вскинул руку, чтобы взглянуть на часы. — Необходима следующая доза нового опыта.
— Надеюсь, это не очень пафосный ресторан, — сложила я оружие. — И туда вас пустят с этой самой девушкой с сиреневыми волосами.
— В настоящий пафосный ресторан пустят с даже с собакой на роликах и с мороженым. И с сиреневым ирокезом.
Я посмотрела поверх небоскребов. Дорогое небо, Криса Хеймсворта ты мне еще должно. И работу. И денег. Но для начала сойдет и этот.
— Поехали! — кивнула я.
Самый паршивый день закончился. Начинаем отсчет ошибок заново.
Он открыл мне дверцу, и я с трудом вскарабкалась в высокий джип. Когда эти пафосные дорогущие машины только появились в Москве, они мне очень нравились. Я всегда была поклонницей машин Джеймса Бонда времен Шона Коннери — эти плавные поршевские обводы, прищуренные злые фары, ощущение хищной красоты. Но потом в «кайеннах» стали ездить все подряд, они превратились в символ бандитских и глупых денег и совершенно мне разонравились.
Конечно, до сегодняшнего дня это была немного ситуация «лиса и виноград». Зато теперь я могла в полной мере ощутить уют просторного салона, оценить, что огоньки на приборной доске перемигиваются прямо как на панели космического корабля — и вместе с космосом за окном это создает совершенно фантастическую атмосферу. Ладно, пусть пошлая и бандитская, но машина мне нравится.
— Кстати! — вспомнила я. — Вы мое имя знаете, а я ваше нет. Так нечестно.
— О, точно, — он откинул солнцезащитный козырек, достал оттуда визитку и протянул мне.
— Вадим Сергеевич Романов, — прочитала я вслух. Надо же, фамилия тоже породистая. — Холдинг «Небьюла»…
Ну нифига ж себе! Вот это я попала!
— Знаете, — сказала я очень, очень спокойным голосом, пока владелец холдинга «Небьюла» Вадим Сергеевич Романов выруливал на шоссе. — Вы мне должны даже больше, чем кофе. Ведь это по вашей милости я безработная.
Глава 4. Ресторан
Он мрачно покосился на меня, аккуратно вынул визитку из пальцев и убрал обратно за козырек. Плотно сжав губы, вырулил на шоссе, и только тогда повернулся, вновь ошеломляюще улыбаясь:
— Начнем, пожалуй, с начала. Я Вадим.
Потрясающая наглость. Я даже слов не нашла за все недолгие пять минут, что мы добирались до «Середины лета». А потом слова пропали, потому что место за тяжелыми и мрачными дверями оказалось настоящим чудом.
Из теплого деревянного пола к потолку поднимались колонны в виде переплетающихся деревьев; наверху они расходились извивами толстых ветвей, которые встречались и сплетались друг с другом. Вместо листьев их оплетал вечно-зеленый плющ, и я бы не удивилась, узнав, что настоящий. С потолка свисали гирлянды розовых, желтых и белых цветов с едва мерцающими в глубине диодными огоньками.
И отовсюду лился теплый солнечный свет, будто мы в летнем лесу, а не в центре Москвы заполночь. Если бы Вадим не поддерживал меня за локоть, я бы обязательно споткнулась, пялясь по сторонам. Столики тоже будто росли из пола, а вокруг них были расставлены плетеные кресла и кое-где даже висели качели на толстых грубых канатах.
Немножко даже пожалела, что мы в итоге пришли в самый дальний угол, где качелей уже не было — только деревянные скамьи с ворохом подушек.
Я бы покачалась.
Ну да, инфантильная.
Только когда Вадим усадил меня спиной к залу, я очнулась и поняла, что все это время он был так близко, что практически обнимал меня, а я этого даже не заметила.
Опомнившись, попыталась сосредоточиться на нем и не бросать украдкой по сторонам любопытные взгляды. Виталик меня постоянно одергивал, когда я в упор рассматривала людей, поэтому сейчас я постаралась изобразить отстраненную вежливость, и не пялиться на Вадима так откровенно, как только что пялилась на интерьеры.
Хотя, если честно, эти правила приличия меня всегда убивали. На людей в упор смотреть нельзя, по сторонам, открыв рот — тоже нельзя. Так на что смотреть-то? На собственные обгрызенные ногти и страдать, что я в приличном заведении и без маникюра?
К счастью, мои терзания прервала официантка, которая принесла меню и графин с лимонадом, который так ярко и остро пах летом и дачей, что я почти забыла, что мы не за городом в жаркий летний день.
Вадим врубил харизму на полную мощность и успел обаять официантку, пока она разливала лимонад по бокалам и раскрывала меню. Когда мы пришли, девушка была сонной и снулой, но сейчас разрумянилась, засверкали глаза, улыбка перестала быть дежурной.
