Конечно, сейчас я выглядела чуточку улучшенной версией себя. Чуть ярче, чуть ухоженнее, чуть больше внутреннего ощущения красоты — еще бы, столько страдать, это мученический свет сквозь кожу пробивается! Но, кажется, это было не мое. Даже жалко, что вся эта роскошь страданий досталась мне, а не той женщине, что оценила бы.
В общем, мне нужна была награда, и я отправилась в японский ресторан, попутно написав смску Вадиму, что жду его там на романтический ужин. Увы, он ответил, что слишком занят и с удовольствием встретится со мной на романтический секс у себя в квартире чуть попозже.
Так и проходили наши вечера в последние дни.
Я вздохнула, сделала заказ, и тут напротив меня села Лиза.
— У меня к тебе серьезный разговор, — начала она без прелюдий.
Глава 42. Откровения
Где-то у меня в голове заиграла тревожная музыка, над головой сгустились тени, и жена мистера Рочестера заглянула в панорамное окно на двенадцатом этаже, чтобы напомнить о том, что счастье никогда не бывает безоблачным.
А ведь меня мама предупреждала, что после Литинститута в своем уме остаются статистически пренебрежительно малые величины.
В общем, я нервничала.
Тем более, что Лиза, будем говорить честно, выглядела… не как я. У меня как у всякой порядочной лошади только зубы были здоровые, а ей наверняка косметологи не выкатили бы список процедур на два листа, озаглавленный «антивозрастной уход». У нее, вон, кожа как у тех куколок с семизначными ценниками. У нее макияж, заметный только завистливому взгляду соперницы. И одежда — вроде бы строгий офисный стиль, никакой вульгарности, но вон там облегает, там просвечивает и фантазия такая — оп! — и заменяет все пубертатные образы сексуальных фетишей на один. На Лизу.
После моего аттракциона с салонами я особенно остро это все ощущала.
Я могла себе в красках представить, как мужчины на нее реагируют. Мальчик-официант вообще забыл о моем существовании и поставил и мисо-суп, и роллы, и салат только перед ней. Хотя сам бы посудил — такое совершенство не может питаться ничем иным кроме амброзии и нектара.
Хотя я тоже сейчас не смогу — мне в горло не полезет.
Ну не томи, что там!
— Хочу извиниться за поведение Элеоноры и Розалины. Они ничего плохого не имели в виду, только защищали меня.
— От кого? — просипела я, прокашлялась, но голос не вернулся. Лиза не стала отвечать. Она передвинула ко мне чайничек с зеленым чаем, который снова поставили ей, опустила глаза, повертела в руках палочки для еды…
— Понимаешь, я все еще люблю Вадима…
Отлично. Просто отлично, что я не стала ничего есть.
Как много в этом звуке… Фразе.
И «люблю».
И «все еще».
— Он знает?
— Нет, конечно.
А вот еще занятный факт из моей биографии.
Я не борюсь за мужчин.
Никогда.
Не потому что гордая и красивая, пусть сами бегают.
Так получилось — как-то в детстве в условиях трагического любовного треугольника в третьем классе прочитала в мамином женском журнале, что победить соперницу можно, хорошо узнав ее, и даже став подругой.
И вот с тех пор застреваю на этапе «стать подругой». Потому что, узнав поближе, выясняю, что соперницы гораздо лучше меня. И конечно, своему возлюбленному я желаю только добра. Ведь любовь самоотверженна, и по-настоящему любящий заботится о счастье любимого.
Это тоже было в журнале. Кто я такая, чтобы не верить журналам?
— Надо рассказать! — деловито предложила я. — Он о тебе очень хорошо отзывается, вам суждено быть вместе, давай подумаем, как это устроить!
— Но он меня не любит… — у нее был очень растерянный вид, а глаза, и так большие и прекрасные: с темно-медовыми ресницами и золотыми искорками в глубине — так и вовсе приобрели анимешные размеры.
— Любит, не любит, лишь бы кушал хорошо! — отмахнулась я. — Ты ведь желаешь ему счастья?
— Да… — Лиза, кажется, не очень понимала, что со мной.
Зато я хорошо понимала. Вадим отличный парень, мы с ним прямо огонь! Но я — не то, что ему нужно. Лучшая жена для мужчины — та, что разделяет его интересы и берет половину его трудностей. Ну кто еще, кроме Лизы? Да еще и такая красавица.
— Я просто хотела… Предупредить тебя. Что он трудоголик, что ему нужна представительная жена, что…
— Да, да, да, — отмахнулась я. — Он еще взберется на такие высоты, где обычной женщине невозможно дышать. Я, думаешь, не понимаю? У меня коэффициент интеллекта 145 в сонном состоянии.
— Почему в сонном? — удивилась Лиза.
— Потому что в бодрствующем я этот тест еще не проходила. Есть шанс, что мое спящее «я» умнее.
— Но… Ты что, хочешь его бросить?! — до нее наконец дошло, и она так резко перегнулась через столик ко мне, что роллы с угрем чуть не пали смертью храбрых прямо на пол.
— Бросить?! — изумилась я. — Ни за что. Кто ж такого мужика бросает.
Лиза нахмурилась, пытаясь понять мой хитрый план. Вот он — никакого плана не было. Я была искренней как никогда.
— Ведь у него есть достоинства кроме трудоголизма? — уточнила я.
— Конечно! — Лиза потрясла головой, но части мозаики у нее так и не сложились. Да, детка, я такая. — Он очень добрый, заботливый. Всегда думает о близких. Когда его мама болела, он ездил к ней каждый день, откладывая все дела. Если б он тогда занимался бизнесом, а не сидел вечерами в больнице, он бы получил ту сделку, и сейчас был бы на таких высотах…
— Супер! Повезло тебе, — с некоторым грустным энтузиазмом заверила я. Хороший, значит…
— Почему мне? — уже в отчаянии спросила она.
— Потому что ты его любишь, — просто ответила я.
— А ты нет?
Я резко вдохнула и потерла лоб, глядя в глянцевую поверхность столика. А что я?
Да.
Люблю.
Стала бы я всей этой лабудой с жертвами во имя красоты заморачиваться, если б не любила?
— Слушай, — сказала я. — Я два раза не предлагаю. Хочешь — давай вернем тебе Вадима. Не хочешь — заканчивай эти хождения с «он хороший, но ты ему не подходишь».
— Да ты психованная! — наконец нашла Лиза подходящее объяснение.
— Не ты первая, — пробормотала я. Она мне больше не нравилась. Подруги не называют подруг психованными!
Она резко встала, открыла рот, как будто хотела что-то добавить, но передумала и почти бегом вышла из ресторана. Ну и черт с ней.
Сама не знаю, что у меня получилось — серьезное предложение или изысканный троллинг. Кажется, всего понемногу. Но забавно то, что я поняла в процессе.
