И когда на место Лизы сел Вадим, широко улыбнулся, согревая меня своим неимоверным обаянием и сказал:
— Постарался освободиться, очень хотелось с тобой наконец поужинать.
Я ответила:
— Знаешь, что? Я тебя люблю.
Глава 43. Вечер
Забавно выглядят нынешние времена.
У нас уже был секс.
Мы живем вместе.
Я трачу его деньги.
И разбираюсь с бывшими.
Но признаться в любви — все еще слишком интимная вещь.
Решительный шаг.
Я не отвела взгляд и успела увидеть, как в глубине прозрачных глаз вспыхнули искры. Лицо Вадим сумел удержать, не дрогнув. Только пальцы дернулись, как будто он хотел заткнуть мне рот.
— Яна, блин! — с досадой сказал он. — Ты как всегда!
— Кто так реагирует на признания в любви? — обиделась я.
— Кто так признается в любви? — Вадим подхватил двумя пальцами ролл с моей тарелки и закинул себе в пасть.
— А как надо? Научи? — я сложила руки на столе как приличная девочка и похлопала глазами.
— Я тоже читал сказку про пряничный домик и не собираюсь садиться на лопату, чтобы показать как правильно, — Вадим все-таки взял палочки и доедал мой ужин уже ими.
— Ой, ты что-то читал? — удивилась я. — После того фиаско с художниками я немного опасалась при тебе упоминать литературу. Вдруг твоя хрупкая маскулинность не выдержит такого давления.
— У меня упругая маскулинность, не беспокойся, — Вадим взял палочками ролл и поднес к моим губам: — Открой ротик.
Я посмотрела на него с укором, но он только ухмылялся, продолжая дразнить.
— Вад…! — Я не договорила, потому что он воспользовался ситуацией и засунул ролл мне в рот.
— Жуй, милая. Иногда ты гораздо симпатичнее, когда молчишь. Расплачусь и пойдем домой. Что-то я так устал, что даже есть не хочу.
— Конечно, не хочешь, — возмутилась я, справившись с роллом. — Ты же мой ужин съел.
— Давай возьмем с собой, если ты не наелась.
— Может, погуляем? — предложила я.
— Не хочу, Ян, давай в кроватку? — чувствовалось, что он действительно устал.
— Даже на улицу не выйдем? Я целыми днями тут как принцесса в башне из слоновой кости.
— В следующий раз, милая, хорошо? — он подал официанту карту, не глядя. — Когда у меня будет выходной.
— Сегодня воскресенье, — напомнила я скептически.
— Серьезно? Черт… — он забыл, что у людей бывают выходные.
— Ради чего ты столько работаешь?
— Мне интересно, — он пожал плечами.
— А жить когда?
— Это и есть жизнь, милая.
— А развлечения? Встречи с друзьями?
— Ты мой друг. Ну и развлечение заодно.
— А до меня у тебя друзей не было? — удивилась я. Даже сейчас, запертая в башне, я успела подружиться с Ланой из кофейни и ее сменщицей, и про виртуальных подруг не забывала. Мне было как-то странно представлять, что у кого-то может не быть людей, с которыми можно пойти в выходные в кино.
— У меня есть партнеры, коллеги.
— Но с ними не расслабишься!
— Поэтому я и завел себе тебя.
Завел он. Как собачку. А, ну да. На скейте.
— Мне нравится работать. А то у тебя такое лицо, как будто я по двадцать часов на урановых рудниках вламываю. Я не хочу думать о том, сколько что стоит, и могу ли я позволить себе мытую картошку или только самую дешевую в комьях грязи. И еще хочу баловать принцесс в башнях.
— В башне «Федерация».
— Точно. Вот о чем ты мечтала, когда станешь богатой?
Про картошку я не мечтала, конечно. Но и подумать не могла, что в этот момент буду сидеть как Рапунцель, и от скуки добровольно издеваться над собой.
— Летать в Париж на выходные и в Прагу поужинать. Зимовать в теплых краях, а в самые жаркие месяцы смотреть на шведские фьорды и исландские вулканы. Любоваться цветением сакуры в Японии и представлять себя хоббитом в Новой Зеландии.
— Ты вообще не путешествовала?
— За границей не была. Зато у меня есть малахитовая ящерка из Екатеринбурга, колокольчик из Гжели и хрустальный гусь — угадай откуда.
— Все понял про священные магнитики. Надо тебе все-таки загран сделать, скажу Лизе.
Я содрогнулась. Хотя, наверное, Лиза меня сейчас больше боится, чем я ее.
— Да ладно, обойдусь. Зачем мне загран в башне?
— В командировку съездишь со мной… когда-нибудь.
Я поцеловала его в лифте — просто чтобы вспомнить, с чего все начиналось. Как замирало сердце от каждого прикосновения этого мужчины. Как я гадала — что принесет мне следующая ночь, как изменится моя жизнь. Как Вадим крышесносно целовал меня, пока от скорости возносящегося к небесам лифта захватывало дух.
Сегодня он целовал меня иначе.
Обещающе. И я точно знала, что он обещает, и от этого подгибались ноги.
Одно осталось неизменным — лифт слишком быстро ездил.
— Эй, ты же устал! — выдохнула я, едва мы закрыли за собой дверь квартиры.
— А что я? — невинно спросил Вадим, между делом скользя кончиком языка от уха до ключицы и дальше вниз по груди. И не забывая повторять путь пальцами, заодно стаскивая, расстегивая и отодвигая попадающиеся по дороге предметы одежды.
— Ты так себя ведешь…
— Как?
— Как будто хочешь проверить, не является ли Камасутра фантастической книгой.
— А может, я и хочу? — мурлыкнул он.
Не то чтобы я возражала.
Тем более, что я еще не наигралась в эротичное стягивание галстука, расстегивание рубашки пуговица за пуговицей и безнадежную порчу уложенных с утра волос. Мне нравилось, как он смотрел из-под падающих на глаза прядей, когда рубашка распахивалась на груди и открывала загорелую грудь и поджарый живот. У его кожи было странное свойство — стоило к ней прикоснуться, и оторвать ладони становилось невозможно. Я гладила и гладила, и гладила его по плечам, груди, обводила пальцами губы, кололась о щетину, и только еще более сильная магия густых темных волос переманивала меня новым удовольствием — запускать в них пальцы и перебирать упрямые пряди.
Это была моя любимая часть дня — когда Вадим возвращался, и какой бы ни был усталый, всегда затаскивал меня в постель на пару часов горячей, нежной, сладкой, будоражащей игры. И как бы ни закрывались потом глаза, не хотелось засыпать, чтобы подольше побыть рядом с ним. Поговорить, потискаться, попушиститься в одеялах как двум котятам.
