— А как же любовь?
— Ты меня любишь?
— Да.
— Я тебя тоже люблю. Это у нас общее. Мы это выносим за скобки и сокращаем. Уравнения решал в школе?
Слишком много было слов. Но без слов мы уже пробовали — и где мы оказались? Надо было решить все раньше. Понять все тогда, когда мы еще не вросли друг в друга.
Хотя с другой стороны, у нас бы не было этих долгих недель, этого прекрасного секса, этих закатов, ночей, туманных рассветов.
Мне очень хотелось плакать, но плакать было нельзя. Вадим тут же превратится в Настоящего Мужчину, Который Решает Проблемы. Точнее — заметает их под коврик.
А все просто.
Он хочет, чтобы я была такой как я есть, но по нажатию кнопки переключалась в свою противоположность.
Я хочу…
Я впервые думаю, чего же хочу я.
Тоже очень многого.
Например, его.
Но еще работу. Любимую работу. Ту, которая часть меня.
Я пойду работать в какую-нибудь крупную компанию. Начну с низов, доберусь до любимых форумов, а там и до соцсетей. Не может же быть, чтобы один Мартин придумал такую классную штуку? В конце концов, есть Гугл с разработкой ИИ… у меня просто руки чешутся начать. Прямо завтра. Теперь, когда я оказывается могу не бояться.
Мне будет чудовищно грустно без Вадима. Без его прозрачных глаз и кривой ухмылки. Без его наглых пальцев и горячей кожи, без внезапного посреди ночи секса. Без «милой» и невероятных его поцелуев.
Божечки, как я проживу без его поцелуев?
Я чуть не передумала. Я смотрела на самолеты за окном, превращая розовое сердечко на тарелке в кашицу, и они расплывались перед глазами.
Всего-то надо — сказать, что я ошиблась. Что я не смогу без него. И получить компенсацию этих вот слез, немедленно, в любом количестве. Получить обратно его тепло.
А потом как-нибудь справлюсь. Научусь ходить на каблуках, куплю серо-розовый гардероб, накачаю губы, отшлифую кожу, отбелю зубы…
На зубах я вспомнила стреляющую боль.
На самом деле я сейчас просто хочу избежать боли. Понимаю, что придется отказаться от себя.
От себя.
Самой.
Какой бы я ни была.
Чтобы что?
Получить ту же боль, но вечную, регулярную. Посвятить жизнь прекрасному Вадиму. И даже если он потом не обменяет меня на две по двадцать, что же в конце жизни останется у меня?
Я вдохнула, пытаясь почувствовать в стерильном запахе аэропорта запах Вадима. Но почувствовала только аромат кофе.
Еще очень хотелось попросить поцеловать меня в последний раз, но я не решалась.
Мы помолчали, глядя друг на друга, успокаиваясь, выдыхая. И уже заранее печалясь и предвидя результат этого разговора.
— У нас ничего не получится? — первым спросил Вадим.
За что я его люблю, так это за смелость и решительность.
— Нет, — вздохнула я.
— Ты не согласишься жить на моих условия?
— Нет, — вздохнула я.
— Значит, все?
— Да, — кивнула я.
— Хорошо, иди сюда.
Он поцеловал меня очень нежно и очень печально. Так, как я хотела. И так, как собиралась запомнить на всю оставшуюся жизнь.
— Куда ты сейчас?
— Неважно, Вадим. Я заеду за вещами через недельку или около того, хорошо? Я справлюсь.
— Хорошо.
Он встал, подошел к стойке расплатиться. И оттуда сразу ушел, не оглядываясь.
Я допила кофе из его чашки. Очень горький с осадком на дне.
Глава 60. Одинокая или свободная?
Аэропорт — это такой Лимб. Еще не ад, уже не рай. Или наоборот. Лета, по которой плавают лодочки с логотипами авиакомпаний. Место безвременья. Место, где еще ничего не вступило в силу, даже когда уже случилось.
Я вспомнила, как не хотела ехать домой в тот день, когда встретила Вадима. Забавно, что все началось и заканчивается одним и тем же чувством — мгновением, застывшим в янтаре. Очень страшно жить дальше.
Но надо себя заставлять.
Поэтому из кафе я первым делом отправилась в сотовый салон и восстановила свою старую сим-карту. И даже вспомнила пароль от старого мессенджера, в который не заходила с тех пор, как Вадимовы спецы забрали второй телефон на проверку. Там накопилась огромная гора сообщений от старых знакомых, с которыми я все это время не общалась. В том числе от Герарда и… Маши.
С огромным любопытством я открыла диалог с ней. Она просила прощения за все и предлагала снова дружить. Я не верила своим глазам. Какая-то феерическая наглость. Или глупость?
Вот и выясним. Я нажала на вызов.
— Яна! С ума сойти! Я так рада тебя слышать! — моментально защебетала Машка. Ох, ее манера поведения «я прелесть какая дурочка» меня и в лучшие-то времена подбешивала, а сейчас была и вовсе не в тему. — Давай встретимся? По чизкейку, как всегда?
— Маш, а Маш… — я вздохнула. — Тебе ничего не жмет? Ты же меня предала и кинула, прости уж за пафос и за сниженную лексику.
— Ну что ты старое вспоминаешь! Мы все были неправы в чем-то! Что ж теперь — не будешь совсем со мной разговаривать?
Я покачала головой. Феерически.
— Маш, я даже молчу про бабло, хотя мне очень интересно, как ты им распорядилась…
— Я же говорила… Купила машину, — даже как-то обиженно сообщила она. — Но Димочка ее уже разбил.
— Не впрок, значит, пошло… — я хмыкнула. — А что ты Стрельцу мой номер слила — тоже ничего? Ты разве не помнишь, как он нас взламывал, как угрожал?
— Ой, ну он нормальный парень, ты что. Мы с ним просто болтаем иногда.
— Давно болтаете?
— Не помню, несколько лет.
— То есть начали дружить еще когда он нашей фирме гадил, да? И тебе тоже было нормально?
— Ян, ну это же разные вещи! Что такого, если мы просто переписывались? Про кино разговаривали, он Марвел любит!
— Это все меняет… Скажи, а про причины того глобального сбоя, о которых он на всю сеть растрезвонил, в 2014-м, тоже ты ему сообщила?
— Нууууу…
— Ясно. У меня только один вопрос остался.
— Во сколько встречаемся?
— Нет. Маш, ты дура?
— Ну вот ты опять! — этот ее тон я знала. Он назывался «сама виновата». — Ты такая агрессивная, от этого с тобой все беды и случаются!
Божечки.
Я оборвала звонок.
Ужасно тяжело признавать, что ошиблась в человеке. Гораздо проще свалить на внешние обстоятельства. Чтобы не думать, что я шесть лет дружила с абсолютной дурой и как-то умудрялась все это время игнорировать этот факт. Но как, как?!
