А сейчас, наверное, повлиял интерьер ресторана, но я внезапно собрала все мечты в одну:
— Я бы жила у озера в двухэтажном доме. Окна моей спальни выходили бы прямо на воду, а в кабинет наверху прямо по веткам сосен прибегали бы белки. И чтобы везде гамаки — на кухне, в гостиной, везде-везде.
Кажется, кто-то насмешливо хмыкнул? Я уже разворачивалась, чтобы высказаться, но тут открылись двери лифта. Вадим затащил меня внутрь, прижал к стене и начал целовать раньше, чем нащупал кнопку этажа.
И как целовать…
Он втянул меня в поцелуй, как стремительная зимняя река затягивает под лед. Я еще цеплялась пальцами за края реальности, но течение уже уносило меня неумолимо и быстро. Не осталось даже мыслей, и только потом я поняла — почему.
Поцелуи бывают разные.
Некоторые мужчины целуются так, что ради мира на Земле допускать их к оральному сексу просто нельзя.
Многие так, что понятно — их цель не тут, она дальше, давай быстренько проскочим этот этап и перейдем наконец к главному пункту программы.
Кое-кто использует поцелуи для того, чтобы пообещать, что будет дальше. Тизер, трейлер и аннотация: сначала я раскрою твои губы нежно и аккуратно, потом решительно войду, а потом буду вот так изображать отбойный молоток, как сейчас долблю языком в рот.
Вадим целовался… офигенно.
Он знал, что делает, и не путал секс с поцелуем — у них совершенно разные техники. Он наслаждался самим процессом, не используя его для других целей.
Если бы в мире оставались одни только поцелуи, без продолжения, они были бы именно такими — самодостаточными и глубокими.
Он не торопился и не затягивал, но полностью и абсолютно объяснил мне, почему поцелуй может быть интимнее секса.
Двери открылись на этаже, похожем на коридор хорошей гостиницы — мрамор, золото, зеркала и мягкий свет. И цифры — 56, выложенные на полу.
— Никогда не замечал, как быстро у нас ездят лифты, — пробормотал Вадим, даже не делая попытки выйти.
Я была с ним совершенно согласна.
А может быть, мои улетные ощущения — от ускорения в кабине? Хорошо бы так, буду кататься с новыми кавалерами в высотках и…
И поцелуй в стоящем лифте оказался не менее крышесносным. Его, увы, тоже пришлось прервать, потому что двери начали закрываться.
Ездить вверх-вниз ради уединения в нашем возрасте вроде уже не солидно, тем более, в этих скоростных лифтах.
Я поклялась себе, что в следующий раз буду целоваться в самом старом лифте города, который только найду. Желательно с Вадимом.
— Пойдем, — он снова обнял меня рукой за талию и подвел к двери квартиры, где набрал на панели короткий код и провел пальцем по сенсору.
— А код ты спьяну не путаешь? — хмыкнула я. — Я иногда так устаю, что пин от карты забываю.
— Путаю и забываю, — кивнул Вадим. — И вообще предпочел бы старые добрые классические ключи на колечке, но нет времени заняться, я реально сюда только спать прихожу. Полтора года назад купил и… — он первый вошел в открывшуюся дверь, вспыхнул свет, и я остолбенела. — …даже не успел под себя переделать.
— З-заметно — еле проговорила я, разглядывая потолок в холле того же цвета, что и мои волосы.
Глава 7. Приличные разговоры
Едва я прекращала ржать, я поднимала глаза на Вадима, видела его оскорбленное лицо, и снова сгибалась в натурально истерическом хохоте.
— Ты… — после жарких поцелуев вежливое «вы» незаметно растаяло. — Ты меня подбирал под интерьер, что ли?
И только я отсмеялась и вытерла слезы, как посмотрела на пол — золотой плиткой там было выложено стилизованное солнце. На черном фоне. И греческие амфоры по бокам.
Смеяться больше сил не было.
— Прости, прости…
Вадим подозрительно молчал. Обиделся, что ли?
Нет, и вот этот человек что-то там рассказывал про провинциалку и называл собачкой. Ну пусть не он заказывал этот ошеломительный дизайн, но он тут живет полтора года! Полтысячи дней ходить под потолком цвета истерической сирени. Я бы не смогла, у меня психика слабая.
— Закончишь развлекаться тут, заходи в комнату, может, там тоже смешно, — скрипнул Вадим зубами.
— А где тут туалет? — крикнула я вслед.
Он махнул рукой налево, даже не обернувшись. Ой, ну надо же, правда обиделся.
Он знал. Он знал.
Я стояла в туалете и не могла поверить своим глазам.
Ладно, он был огромным, с двойным душем, ванной на львиных лапах, а унитаз с биде не осрамились бы перед баскетбольной сборной.
Но он был выложен золотой и серебряной мозаикой.
Изображающей.
Французские.
Шторы.
Мозаика. Шторы.
То, что на полу там были какие-то изысканные узоры со змеями и рыбами, и светильники извивались, стараясь затмить великолепие ванны на львиных лапах — уже было неважно.
Я вывалилась оттуда, тихонько похрюкивая, и отправилась наслаждаться дизайном гостиной.
Она оказалась внезапно приличной — диван в форме подковы, длинный стол и барная стойка — все сдержанных, пастельных тонов, как будто здесь за оформление отвечали совсем другие люди.
Вадим стоял у панорамного окна во всю стену, из которого открывался вид на добрую половину Москвы. В черноте ночи перемигивались разноцветные огни: алые и золотые на дорогах, неоновые сине-зелено-лиловые на вывесках, теплые желтые в домах. Их разноцветный ворох отражался в поверхности Москва-реки, обнимающей город сверкающим полукружьем.
Да, человек, купивший квартиру с таким видом, точно мог оценить рукотворное небо.
Но он повернулся с поджатыми губами и недовольной морщинкой между бровей, и я не удержалась:
— Слушай, а тебе не стремно в Версале срать?
Он хищно оскалился:
— Откуда ты вообще такие слова знаешь? Приличные женщины в туалет ходят только поправить макияж.
— Приличные женщины не прыгают в первый же день знакомства к неприличным мужчинам в постель.
— А ты пришла в постель? — его брови взметнулись с таким удивлением, как будто мы с ним в лифте обсуждали падение акций Эппл.
— Оу… — я отошла к дивану и села, чинно закинув ногу на ногу и сплетя лодыжки. — А ты что, хотел показать мне свою коллекцию лютневой музыки XVII века?
— Нет, — буркнул он, то ли узнав цитату, то ли наоборот. — Только офорты Моранди.
— Серьезно? — это я хорошо зашла, удачное знакомство. — У тебя есть оригиналы? Покажи!
Воцарилась неловкая пауза. Он смотрел на меня так, будто я выясняю у него, что смешного в анекдоте «Колобок повесился», я на него сначала с нетерпением, потом с недоумением, а потом до меня начало доходить…
