— Слушай, иди ко мне работать!
Я, блин, от неожиданности отхлебнула половину! Жидкий огонь промчался по глотке, воспламеняя все по пути, я задохнулась и долго не могла набрать воздуха в легкие, и не сразу, далеко не сразу отдышалась, чтобы расхохотаться и снова захлебнуться уже смехом:
— Бинго! Я у тебя сегодня на собеседовании и была!
Глава 9. Собеседование
— И что, и кем? — он посмотрел на мой пустой бокал и направился к бару, оглядываясь: — Давай, рассказывай, что там было, люблю комедии.
Тоже мне, нашел личную стендап-актрису. Но сейчас, из уже перевернувшегося с ног на голову мира, мое собеседование реально выглядело комедийным шоу.
— Ну, вначале меня встретила девушка с ресепшена, такая пухлогубая блондинка.
— Элеонора, — Вадим принес всю бутылку и долил мне немного, а себе полный бокал. — Лед надо?
— Серьезно?
— А что? Я со льдом люблю. Или ты про Элеонору?
— Вот такая девица с кудрями и губами на ресепшене, должность «секретарь» и зовут Элеонора?
— А что такое?
— Ты ее паспорт видел? Может, псевдоним?
— Нормальное имя, не понимаю, что…
— Ладно. Потом пришла другая, темноволосая и зализанная, в юбке. В очках таких, как строгая училка из порнухи.
— Это глава кадров.
Он помолчал, отпил из бокала. И тогда уже добавил, не глядя на меня:
— Розалина.
— Да ты шутишь!
— Ну что такого? Нормальное имя.
— Одну куклу-секретаршу зовут Элеонора, другую Розалина. Совершенно случайно. Ты их сам принимал на работу?
— Да, — стиснув зубы, выдавил он.
— И квартиру купил с сиреневым потолком. Вкус у тебя, конечно безупречный… — я откинулась на диване и потянулась.
— И пригласил домой девушку с сиреневыми волосами… — его ладонь скользнула по животу и почти легла мне на грудь.
— Тут вкус тебя подвел, — сообщила я, смахивая его руку, как случайно упавший, ну, например, листик.
— Чем тебе не нравится вообще моя квартира? — ладонь упорно вернулась на живот.
Вадим даже стакан поставил на пуфик, чтобы не мешался.
— Слушай, боюсь представить сколько стоит такая безвкусица, — доверительно посмотрела я ему в глаза.
— Сто миллионов, — ответил он спокойно.
— СКОЛЬКО?! — я дернулась и пролила на себя виски. Наверняка дорогой. Надеюсь. Теперь мой любимый свитер будет носить на себе пятно от дорогого виски, а не какого-то пошлого кетчупа. Это должно быть новой модой — пятна от дорогой еды. Черной икры, устриц, трюфелей. Как разодранные джинсы, такой же псевдо-нищенский тренд, но демонстративно богатый. О чем я думаю? О чем? У меня мозг от таких цифр пытается защититься, что ли?
— Ну, девяносто шесть, на самом деле.
— Да, какая мелочь, разница в стоимость моей квартиры. И вот этот ужас — сто лимонов… У богатых свои причуды.
— А ты бы что на них купила?
— Дом в Лондоне, — я даже на секунду не задумалась.
— Далеко на работу ездить, — он посмотрел на меня с серьезным видом. — Пробки под Ла-Маншем. А тут пять минут, если лифта не очень долго ждешь.
— Это если работать в офисе.
— Ты тоже теперь будешь работать.
— Кем?
— А на кого ты собеседовалась? И почему тебя не взяли, кстати?
— Ну а как ты думаешь, почему? — я тряхнула головой. — Сказали, что сиреневые волосы это во-первых, неприлично, во-вторых, инфантильно, в-третьих, свидетельствует о моей недисциплинированности.
Кажется, меня развезло от виски, потому что вдруг стало страшно себя жалко. Я такая хорошая, опытная, творческая, могу быть трудоголиком, все равно домой возвращаться не к кому, а меня не захотели брать паршивым…
— …комьюнити-менеджером, кстати. Не понимаю, зачем вообще в офисе сидеть с такой работой и при чем тут приличия вообще… Можно же рекомендации получить, посмотреть на мое резюме. Я ведь справлялась, отлично справлялась. Ну почему меня не взяли? Я могу гораздо больше, чем отвечать на форумах и обрабатывать жалобы, но я готова была делать даже это, потому что ваша компания, ну, как бы наследница нашей. Может быть, старые юзеры приходили бы…
Я неожиданно всхлипнула. Как говорила бабушка — слишком много смеешься, не пришлось бы плакать. Я тут веселюсь, а на самом деле я в полной жопе. И Вадим меня никуда, конечно, не возьмет. Прямо с утра и передумает, что я, мужиков не знаю? Спьяну мои друзья готовы и в Питер на собаках, и в Сочи на сноуборде, и в Тай с тремя пересадками, а наутро их в магазин за минералкой не выгнать.
Вадим потянул меня к себе, и я с неожиданной готовностью уткнулась в его плечо сопливым носом. Я старалась не всхлипывать, но рыдания были сильнее моих волевых решений, и я вздрагивала всем телом, пока он все крепче прижимал меня к себе.
А когда вдруг начал очень нежно и бережно гладить по голове, я сломалась, и перестала держаться. Расплакалась в голос.
Он терпеливо ждал, гладил по голове, обнимал за плечи и позволял вытирать лицо о рубашку. Когда меня чуточку отпустило и стало как-то чудовищно неудобно, он тихо сказал:
— Теперь возьмут.
— Глупости же. Зачем это тебе?
— Никакие не глупости. У тебя глаза горели, когда ты про работу говорила. Люблю таких же психов, как я сам.
— Я бы отказалась из гордости, но очень кушать хочется, — всхлипнула я и аккуратно освободилась от его рук.
Стыдно было — ужас.
— Но ты согласна? — Вадим посмотрел на промокшую рубашку, вздохнул, снял пиджак, наклонился и выдвинул ящик сбоку от дивана. Выудил оттуда пачку влажных салфеток и кинул мне.
Не хочу думать, зачем они ему там.
Нет, я лучше подумаю, что руки после чипсов вытирать, когда смотрит футбол по телеку. И только для этого.
— Конечно, — кивнула я.
— Тогда завтра жду тебя на работе, — он снова посмотрел на рубашку, поколебался.
— С нормальными волосами в юбке-карандаше и на каблуках? — угрюмо спросила я. Если честно, я бы прогнулась. Вот совсем честно.
— Я что, похож на идиота? Нет, лично для тебя отменю дресс-код, если обещаешь не светиться, когда у нас будут важные клиенты. Но остальное — на общих условиях.
Вадим все-таки решился и стал расстегивать рубашку. Он собирается прямо при мне раздеваться? Кстати, запонки у него и правда были золотые.
— Договорились, — вот сейчас я бы не отказалась от льда к виски — протереть опухшую от слез морду.
— Будешь завсегдатаем Москва-сити. Любоваться на небоскребы ночью и ругаться из-за кофе. Тогда поймешь меня!
