— Как твоя работа, кстати? Как прошло разбирательство? Уволили? — полюбопытствовала я, раскладывая омлет по тарелкам, пока Антон доваривал кофе.
— Ты серьезно? — обернулся он. — Тимохин просто системщик, а я топ-менеджер. Кто меня уволит, шутишь?
Самонадеянный и наглый. И совершенно не меняется.
Я обняла его за пояс, прижавшись щекой к спине.
— Хотя, пожалуй, уволюсь сам. Стану твоим агентом, сделаю звездой и буду жить на доходы от твоих фотографий.
— Ах, вот в чем весь тайный план, альфонс!
— Осторожно, — он отодвинул меня, чтобы не обжечь, разлил кофе по чашкам, а потом сел и с таким наслаждением стал жрать мой омлет, что я на всякий случай его еще раз попробовала — вдруг там не яйца, а черная икра? Да нет, обычный омлет. Должно быть, здесь тоже все дело в мотивации и все познается в сравнении. — Да, знаешь, когда я сидел у тебя на шее, проблем между нами было гораздо меньше.
— Эй, а как же Кипр! В Москве половину года даже снимать толком нечего!
— Ладно, уговорила, не буду альфонсом.
— Какой ты ужасный, ужасный, ужасный, — с довольным видом сказала я, отпивая потрясающе вкусный кофе. Хм, а вот он точно кое-чему научился за шесть лет. — Я тебя даже люблю.
Антон застыл, не донеся вилку до рта. Я быстро отмотала разговор назад — что я такого сказала-то? И только тут поняла, что первый раз призналась ему в любви после нашей встречи.
Он смотрел в окно мимо моего плеча, щуря глаза, словно старался рассмотреть что-то далеко за горизонтом.
— Помнишь все эти истории про блудного сына? Который погулял и вернулся, поняв, что нет ничего дороже родного дома. Мы попробовали на вкус мир друг без друга и выяснили, что он нам не нравится. Кто бы мог подумать, что мы так рано нашли друг друга? С первой попытки. И не поверили в это. Ведь люди иногда могут за всю жизнь не найти свою половинку.
— Ты попробовал на вкус, — уточнила я. — Ты испытал кучу всего, сделал карьеру, взял ответственность за чужого ребенка. А я как будто была все это время на паузе. Не жила. Не росла.
— Ну что ты, пушистый, какая пауза! Посмотри, у тебя будет выставка. А потом еще одна. И еще. Это начало очень крутого взлета, Лесь.
— Это другое… Опять же — ребенок. Ты как будто стал намного старше меня.
— Ну и хорошо ведь, — вдруг улыбнулся Антон. — Помнишь, ты все время ныла, что мужчина должен быть старше, а между нами разница всего в пару месяцев? Вот, пожалуйста, я старше. Довольна?
Он перетащил меня к себе на колени и обнял как маленькую.
— Солнц, пожалей табуретку, — всхлипнула я. — Твои мышцы и моя попа — это для нее перебор.
— Хочешь обратно в постель? — он целовал мою шею сзади, и по коже разбегались табуны мурашек.
— Хочу… — я обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза и признаться в главном. — Хочу обратно тебя.
— Я тоже хочу, пушистый. Хочу тебя, хочу просыпаться с тобой, хочу, чтобы ты улыбалась каждый день, гуляла вдоль моря с моим ребенком внутри, капризничала и требовала повесить полку, вон то колечко, свежей клубники и новый объектив. Хочу, чтобы ты несправедливо злилась, кусалась и кричала на меня. Хочу приносить тебе цветы каждую неделю. Даже когда мы станем старенькими.
— И умрем в один день?
— В одну секунду. Я больше никогда тебя не брошу.
Я задумалась. Вот он такой мой — для меня. Невыносимый, высокомерный, самодовольный, раздражительный идиот. Сексуальный, красивый, обаятельный и харизматичный. Отвратительно мой. Созданный подходить мне во всем — от секса до работы. Прошедший свой путь — обратно ко мне. А я — к нему. От ненависти и боли — к пониманию, что мне на самом деле нужно. К собственному выбору.
Надо только уточнить одну важную мелочь… Я коварно улыбнулась.
— Это твое решение? — вздернула голову и поймала его смеющийся и понимающий взгляд.
— Это мое решение, пушистый.
Эпилог
Было теплое майское воскресное утро. Весенний ветерок резвился в яркой зеленой листве, укрывающей окна от яркого света, и шелест убаюкивал, усыплял, говорил, что все в порядке. Но вот он случайно колыхнул ветки — и солнечный луч пробрался в комнату и упал прямо мне на лицо.
Я улыбнулась, открыла глаза, поцеловала спящего рядом Антона и отправилась на кухню готовить завтрак.
Но не успела положить гренки на сковородку, как раздался звонок в дверь.
Странно, кого это принесло в десять утра в воскресенье?
Я прикрыла дверь в спальню и пошла открывать гостям.
За порогом стояла хорошо сохранившаяся женщина лет тридцати пяти, сухая, поджарая, с коротко стриженными светлыми волосами. Рядом с ней пряталась за спину такая же светленькая девочка лет шести.
— Здравствуйте, — сказала она. — Меня зовут Катерина. Мне нужен Антон Шумский.
— А… По какому поводу? — настороженно и с холодком в груди спросила я.
Она оглянулась на девочку, сверкнувшую на меня темными глазками и уже открыла рот, чтобы разрушить мою жизнь, когда на этаж приехал лифт.
Мы обе обернулись на шум, но только я узнала ту, что вышла оттуда.
Натка.
Повзрослевшая за последний год, но по-прежнему красивая и молодая. На бедре у нее, примотанный слингом, сидел темноглазый мальчишка, а в руках была большая спортивная сумка.
— О, привет! — воскликнула она. — Вот и отлично, что ты тут сразу. Понимаешь, мы с Лехой репатриируемся в Израиль, вот решили, что Тоху-младшего надо все-таки отдать отцу. Деньги деньгами, а у нас своя жизнь.
— В смысле — отцу? — я прислонилась к стене, ноги ослабли.
— Ну что ты, правда поверила в эти сказочки? Что он собирался жениться и усыновлять чужого? — повертела Натка головой. — Да ты рехнутая вообще. Он как тебя увидел, сразу предложил мне бабла, чтобы я валила на все четыре и еще подыграла. Но теперь у меня своя жизнь, можешь ему сказать, больше пусть не шлет деньги. А Тоху забирай.
И она принялась разматывать слинг.
Катерина, наблюдавшая за этой сценой, повернулась ко мне и начала:
— Собственно, я тоже…
Но ее вновь прервал приезд лифта. Оттуда показалась симпатичная молоденькая, еще младше Натки, девушка. Блондинка. И с огромным животом.
— Простите…. — она смутилась, глядя на нас. — Мне нужен Антон.
Я сползла по стенке, чувствуя, как меня затягивает черный водоворот, тащит вниз, под воду, не дает дышать…
…и проснулась, спеленутая влажным от пота одеялом. Вскочила на кровати, судорожно оглядываясь по сторонам. Но в комнате было тихо и темно. И очень жарко — опять забыли выключить на ночь обогреватель. Я потянулась к нему и невольно задела Антона.
