Не открывая глаз, он пробормотал:
— Что, мелкий проснулся? Спи, я встану.
Он поймал меня и уложил обратно, а сам откинул одеяло, собираясь вставать.
— Нет, солнц. Мне просто кошмар приснился. Кир спит.
— Оу… — Антон завалился обратно и только тут открыл глаза. Поморгал в полутьме и повернулся ко мне, сгребая в объятья. — Что такое, пушистый? Я тебе говорил не есть соленое на ночь, тебе в прошлую беременность после фисташек Дарт Вейдер снился. А сейчас кто? Волдеморт?
— Нет… — я уткнулась в его горячее плечо и потерлась о него щекой. — Солнц… А ты меня правда-правда любишь?
— О, господи, ну середина ночи самое то время выяснить… — Антон зарылся пальцами в мои волосы, а потом приподнялся и чмокнул куда-то в макушку. — Конечно, люблю. Больше всего на свете. Ты чего вдруг загрустила? Устала? Давай как родишь, найдем няню. Или даже сейчас найдем. И махнем куда-нибудь к морю.
— У нас и так море!
— Холодное, махнем к теплому. В Израиль хочешь?
Я вспомнила Натку из сна и содрогнулась.
— Помнишь… Я говорила, что хочу перебраться куда-нибудь с Кипра?
— О господи, женщина! — раздраженно фыркнул Антон. — Если мужчина сказал, что завтра повесит полочку, необязательно пилить его на эту тему каждые полгода!
Но пальцы его были ласковыми и в голосе угадывалась улыбка.
— Я неделю назад говорила… Просто я подумала, что наверное хочу туда, где красиво. Хочу нового вдохновения для съемок, — я почему-то зажмурилась. Я так и не привыкла к тому, что любую мою просьбу он теперь воспринимает как повеление богини. Не меньше, чем Афродиты.
— Неделю назад! Что можно успеть за неделю? — Антон приподнял пальцами мой подбородок и чмокнул в нос. — Новая Зеландия тебя устроит, госпожа фотограф?
Я смотрела на него, не в силах поверить. Кипр был прекрасным местом — море, кошки, апельсины, но мне хотелось, чтобы зимой было потеплее, а летом солнце не выжигало все окружающее так безжалостно. И мне надоело фотографировать кошек.
— Шутишь?
— Нет, какое шучу. Я подал резюме и уже прошел первое собеседование. Неужели ты сомневаешься в том, что меня возьмут? Только вот что… — он задумался, а потом повернулся с очень коварным выражением лица. Я сразу насторожилась. — Чтобы перевезти тебя с Киром, понадобится все-таки официально заключить брак.
— Ты ведь и не разводился. Вот и убеди их своим паспортом! — фыркнула я, отворачиваясь. Перебьется!
— Ле-е-е-еся… — он снова развернул меня к себе и посмотрел умоляющим взглядом. — Я ведь слетаю в Россию и поставлю чертов штамп!
— То есть технически разведешься со своей беременной женой, я правильно тебя поняла? — я подняла брови.
— Ле-е-е-еся! — взмолился он. — Но в сорок пять мне все равно менять паспорт, и новый дадут без штампа!
— Вот тогда можешь сделать мне еще одно предложение, разрешаю. Только, пожалуйста, на этот раз по правилам — лимузины, цветы, кольцо от «Тиффани» и встать на колени. И оркестр. И розовые лепестки. И… — я не знала, что еще придумать, но до сорока пяти оставалось достаточно времени, чтобы составить полный список.
— Ты невыносимая упрямая вытряхивательница нервов!
— Ты идиот, который чуть не продолбал свое счастье. Пока не отработаешь свою вину, никакого замуж. Выкручивайся как хочешь.
— И сколько мне отрабатывать?
— Шесть лет… — тихо сказала я.
— Прости меня, пушистый… — снова сказал он. Как говорил все прошедшие три года каждый раз, как мы вспоминали ту нелегкую весну. Обе нелегкие весны. И ни разу он не возмутился тем, что я все еще виню его. Если бы он это сделал…
Я не знаю, что бы было. Не стала придумывать заранее. Потому что я тоже кое-чему научилась.
Антон провел кончиками пальцев по моему лицу, скользнул по груди, обводя сосок, и я застонала только от одной этой ласки — в беременность чувствительность кожи повышалась как-то совершенно нереально, и наглец вовсю этим пользовался.
— Ну что, идем дальше спать? Или у меня есть еще одно интересное предложение…
Наглые пальцы спустились ниже, еще ниже и наконец нашли кое-что влажное и очень их ждущее прямо у меня между ног. Я раздвинула бедра, позволяя им войти глубже, почувствовать, как горячо у меня внутри, а потом вернуться к набухшему клитору, одно единственное легкое прикосновение к которому заставило меня застонать против воли.
— Кажется, мое предложение одобрено… — прошептал Антон, нависая надо мной, опираясь на локти, чтобы не придавить случайно будущую дочь.
* * *
Мы все-таки поженились до отъезда.
* * *
Я родила еще двух детей.
* * *
Кошмары о прошлом мне больше не снились, даже в беременность.
Может быть, потому что я не ела соленого на ночь.
Может быть, потому что мы были за половину мира от нашего прошлого.
А может, я наконец поверила своему бывшему — и настоящему — мужу.
* * *
И он приносил мне цветы, даже когда мы стали старенькими.
