Сквозь еще бурлящий в крови алкоголь с трудом вспоминаю, где бросала вещи в начале вечера — в глубине зала, у стола с напитками. Они меня ждут в компании с грустными рядами бокалов с выдохшимся шампанским. Я тянусь за кардиганом, почти свалившимся за стол, и тут на мои бедра ложатся чьи-то руки.
Успокоившаяся было кровь бросается в лицо — мне не надо оборачиваться, чтобы догадаться, кто это. Но Альберт разворачивает меня к себе сам.
Каким-то быстрым и хищным движением он набрасывается на мои губы, не целуя — сразу кусая их и тут же без паузы спускается ниже, прикусывая левый сосок прямо через ткань маечки. Электрический разряд пробивает все мое тело и я выгибаюсь в его руках. Нетерпеливые пальцы гладят бедра, сжимают их вместе с тканью юбки, задирают и сминают ее.
Одна ладонь ложится на мою грудь, сжимая ее сильно, грубо, почти жестоко, а вторая накрывает промежность. Поняв, что там нет белья, и даже колготок, только чулки, Альберт насмешливо и удивленно смотрит на меня. Дыхание его частое и резкое, я даже пугаюсь, но он только сильнее стискивает мое тело, резко вставляя внутри меня два пальца и одновременно прикусывая шею.
Пальцы входят легко с громким хлюпаньем, потому что я снова вся невероятно теку, меня потряхивает как от электричества и все, чего я хочу… О, он знает, чего я хочу! Потому что резко ворвавшись в меня пальцами раз и второй, он выдергивает руку, задирает юбку так, что она комкается на поясе, одним слитным движением расстегивает свой ремень и вжикает молнией джинсов. Я бы ничем ему не помогла — меня трясет от возбуждения, я вцепилась пальцами в его плечи и прикусила губу, чтобы не стонать, пока он возится с презервативом.
Он подхватывает меня под задницу и сажает прямо на стол с утомленными вечером бокалами. Раздвигает мои бедра и мы оказываемся на абсолютно идеальной высоте для того, чтобы его член резко ворвался в меня с тем же самым развратным хлюпаньем, вышел обратно, заливая, кажется всю скатерть моими соками и начал сновать как заведенный, вдалбливаясь внутрь меня до упора, а потом выходя почти до самого конца, оставляя на мгновение пустоту, чтобы вновь резко ее заполнить. Все это быстро, резко, в бешеном темпе.
И в такт этому темпу звенят стеклянные бокалы, сначала сильно и энергично, потом все быстрее и быстрее, и быстрее, так что отдельные удары сливаются в непрерывное дребезжание, они начинают падать, разливаясь, наполняя воздух запахом кислого вина.
Я забываю как дышать, Альберт дышит за двоих и когда мое тело уже не выдерживает такой темп и стиснутые на его плечах пальцы разжимаются от напряжения сами собой, он на выдохе хрипло и страшно рычит, в последний раз вдалбливаясь до самого конца, до боли и прижимая меня к себе так, что от его пальцев на бедрах наверняка останутся синяки.
Секунду или две он смотрит на меня мутными ошалелыми глазами, дыхание со свистом вырывается сквозь зубы — и вдруг отпускает, отходит от стола, окидывая прощальным взглядом, быстро убирает опадающий уже член в ширинку, застегивает ремень и уходит, не оборачиваясь.
А я сползаю со стола, еле одергивая узкую безбожно мятую юбку, подхватываю наконец свой кардиган, напрочь забыв обо всех рекламных буклетах, на подгибающихся ногах еле иду через зал, через двор, не отвечая окликающим, бесконечные пять минут до гостиницы.
С утра на кофе все общаются куда более неформально, чем вчера. Кажется, нетворкинг удался — сложились тусовки, перешли на ты. Среди пестрой толпы с чашками кофе, где каждый второй жалеет, что по утрам не наливают шампанского, мелькает и Альберт, уже в другом пиджаке, в свежей рубашке. Улыбается, заговаривает то с одним, то с другим — похоже, его тут все знают. Кроме меня.
Я прохожу мимо, когда он наливает себе очередной стаканчик кофе, скользя равнодушным синим взглядом по толпе. И только на секунду, на полсекунды в его глазах появляется острый блеск, а рука дергается к пряжке ремня, когда он смотрит на меня. Но через мгновение уже отворачивается, чтобы налить себе сливок и тут же его вниманием завладевает Антон.
Мне ничего не остается как пройти в зал и сесть подальше, у окна, чтобы иметь возможность обозревать весь зал. Но это не требуется.
— Сегодня у меня для вас сюрприз! — радостно сообщает наша организаторша, и я напрягаюсь, потому что рядом с ней стоит Альберт. — Нам удалось уговорить прочитать лекцию о горизонтальных связях в строгих иерархических структурах главу группы ювелирных компаний «Корунд» Альберта Яновича Валевского!
Судя по гулу в зале, моего любовника знает гораздо больше народу, чем мне бы хотелось. От духоты в глазах все плывет, а звуки становятся глухими, словно зал обложили ватой. Альберт выходит, поправляя петличку микрофона и начинает:
— Для компаний, имеющих дело с драгоценными камнями, подбор работников — одна из ключевых задач. Тут важно доверие — никакая дисциплина и драконовские меры не спасут, если человек всерьез вознамерится ограбить компанию. Всех ключевых сотрудников я собеседовал лично, и тут важна не только интуиция, хотя именно ей следует доверять, а…
В голове у меня все мелькает и гудит. Знакомый хриплый голос то становится выше, то ниже, то частит, то растягивает слова. Кажется, в зале слишком мало воздуха, пространство вокруг меня сжимается, выталкивая меня, но едва я собираюсь с силами, чтобы встать и выйти, как синий взгляд пригвождает меня к месту.
Альберт смотрит мне прямо в глаза, словно лекция — его способ что-то мне сообщить.
— …главное для неформальных отношений. Мы поощряем дружбу за пределами работы, ни в коем случае не запрещаем романы сотрудников и с радостью празднуем свадьбы и рождения детей у пар, нашедших друг друга в нашей компании.
Ну что ж, зато я теперь знаю, как его зовут, где он работает и абсолютно точно уверена, что он не мошенник.
Меня тошнит.
Мне хочется, чтобы лучше уж был мошенником. Это привычно, понятно, я знаю, как действовать. А что делать теперь с этим… а его можно назвать олигархом? Ну миллионером уж точно можно. И не рублевым. Глава одной из крупнейших компаний в стране. Наверное, круче только нефтяники.
Кажется, мне надо подышать в пакетик. Зачем дышат в пакетик? Что-то связанное с гипервентиляцией легких, я помню.
Нет, я все-таки выйду.
Встаю под прожигающим синевой взглядом, протискиваюсь к проходу. Из-за того, что господин лектор изволит за мной наблюдать, незаметно уйти не получается — вслед за ним за мной наблюдает добрая половина зала. Альберт не перестает говорить, поэтому вторая половина, слава богу, что-то там конспектирует в блокнотах. Когда я добираюсь до двери, уже прокляв свой выбор места двадцать раз, я мокрая и злая.
— Надеюсь, вы вернетесь, чтобы дослушать мою несомненно полезную лекцию, — вдруг говорит Альберт мне в спину. — Иначе я очень обижусь.
Зал смеется, а я пулей вылетаю в холл и прячусь в туалете.
В висках стучит пульс. В зеркале отражаются мои почти белые от ужаса глаза с крошечной точкой зрачка. Кажется, я сейчас потеряю сознание.
