Я слишком нервно на все реагирую?
Я вышла из туалета только когда за дверью стал нарастать шум. Лекция кончилась, кофе-брейк. Дверную ручку уже подергали раз пять.
Вышла — и сразу попала в объятья Марго:
— Где тебя носит? — возмущенно вопит она. — Я обыскалась!
— Это тебя где носит? — вяло отбрыкиваюсь я. — Ночевать опять не пришла, утром не было.
— Ну извини! — с апломбом и заламыванием рук восклицает она. Наша драма-квин Марго. — У меня, может, любовь!
— С микропенисом?
— Тишшше ты! — она подхватила меня под руку и потащила к столам с бутербродами. — Жрать хочу как тигрица! Ррррр! Давай затаримся и я все расскажу.
Я так понимаю, мое мнение не учитывается.
— Короче, сначала мне не зашло, но ты бы знала, как он этим микро умеет! А руками, а языком!
— Марго, а потише можно?
— Вот и он так же говорил, когда я орала. Эх, подруга, знала бы ты, какой бывает секс! С твоей праведной жизнью никогда такого не найти.
— Ага, — отвечаю я рассеянно, наблюдая за тем, как Альберт берет себе кофе и поворачивается к толпе женщин, выстроившихся в рядок около него. У некоторых в руках книги, которые он подписывает, дав подержать чашку с кофе еще одной девице, чья грудь настойчиво тыкается в его локоть. Он еще и книги пишет?
— …в общем, он меня вот так повернул и как вжарил, я и не думала, что так…
Голос Марго доносится как будто издалека, потому что у меня перед глазами красная пелена — Альберт повернулся к той, с бюстом, забрал у нее свою чашку, но так и остался стоять настолько близко, что сейчас ее соски проткнут его рубашку.
— Ты чего не ешь? — прерывает Марго свои порнографические истории. — У нас еще полдня в этой богадельне, а потом свобода!
Альберт улыбается, а девица поправляет локон, достает телефон из сумки и что-то у него спрашивает. Он… диктует номер?!
— …не поеду. Эй, ты меня слышишь?
Я вынужденно отрываюсь от наблюдения.
— Прости, что?
— Я говорю, останусь тут еще на пару дней. Дела закончить, — Марго делает акцент на слове «дела». — Обратно поедешь одна.
Вздрагиваю и отпиваю из своей чашки. Долго кашляю.
— Господи, что это?
— Ну я немного коньяку подлила, ты вареная какая-то, — смеется Марго. — Прости, что бросаю, но такого любовника живым отпускать грех.
Что верно, то верно. Я поворачиваюсь к компании у стола, но никого не нахожу. Шарю глазами по залу и вижу спину той девицы, скрывающуюся за дверью в пустой уже лекторий. Зато Альберта нигде нет, и меня оглушает невозможными подозрениями.
И тут, в общем, понимаю свой главный провал. Мы как-то забыли обсудить с ним эксклюзивность отношений. И теперь я понятия не имею, есть ли у меня право ревновать. И даже что-то спрашивать.
И сама не знаю, как, но ноги несут меня туда, за ней. За ними. Я должна увидеть, должна убедиться. Просто чтобы знать.
За дверью темно, давно выключен свет, и я, конечно, делаю чудовищную глупость, что вообще продолжаю сюда лезть. Не хватало еще их застукать где-нибудь в процессе, чтобы испытать всю меру унижения. Но я как будто специально нарываюсь, и все-таки иду вперед, прислушиваясь к тишине. Где-то впереди хлопает дверь, и я ускоряю шаг.
И спотыкаюсь на ровном месте. Потому что тут… его запах. Я застываю буквально на секунду, и запах окутывает меня целиком, а потом к нему присоединяются руки. И губы. И твердое тело вжимает в стену. А на ухо Альберт шепчет:
— Я знал, что ты придешь.
Знал он.
Но облегчение так велико, что я чуть не падаю.
— Знаешь, что я заметил? — твердые губы скользят по шее вверх, зубы прикусывают мочку уха. — Ты катастрофически отстаешь по оргазмам.
— Я… — не самое удачное место, чтобы рассказывать об особенностях моих эрогенных зон и технологиях достижения разрядки.
— Нет, я, — насмешливо шепчет он мне на ухо. — Я хреново выполняю свои обязанности партнера по секс-онли. Если бы мои коллеги и клиенты узнали о такой безответственности, я бы лишился половины контрактов. Надо исправляться, пока не поздно.
Никогда не думала, что могу кончить семь раз подряд за десять минут в темном коридоре учебного центра где-то в Питере. Стоя. Одетой. Зажатой между холодной стеной и горячим мужским телом.
Сначала помогают закушенные губы, но потом Альберту приходится закрывать мне рот своим ртом, иначе на мои крики соберется вся толпа народу за дверями. Последний оргазм я обессилено выдыхаю куда-то ему в шею, и он вынимает руку из-под моей юбки.
— Ну вот, с долгами рассчитался. Больше постараюсь не допускать таких оплошностей.
Я трогаю языком его кожу в распахнутом воротнике, и он напрягается всем телом. Меня осеняет — я опускаю руку и натыкаюсь на выпирающий под плотной тканью джинсов напряженный член. Альберт шипит сквозь зубы и убирает мою ладонь:
— Иди, возвращайся. Вам там дипломы сейчас будут вручать.
— А ты?
— А мне… — смешок. — Придется выждать некоторое время, ты понимаешь.
Дом
— Саш, у тебя кто-нибудь есть?
Мы сидим у меня на кухне, и прекрасный бывший муж жрет мой пирог с грушами и сметаной.
— Зачем мне кто-то, если ты кормишь меня обалденными такими вещами? Она еще ревновать начнет, а готовишь ты все равно лучше.
— Саш, я тебе уже говорила, что ты бесишь?
— Ты мне уже говорила, да. Довольно часто.
— Хорошо. А то могло показаться, что я забыла, и ты меня бесишь по незнанию.
— Нет, я специально.
— Ну слава богу.
Из Питера я в качестве сувениров привезла только набор рекламной фигни в черной сумочке с золотым тиснением. И поставила ее на стол рядом с нераспакованным макбуком. Там у меня постепенно скапливается маленькое святилище имени Альберта. Пора с этим что-то делать. Но Сашка все равно меня встретил с поезда, хотя и ворчал, что могла бы на метро доехать. Не знаю, куда бы я в таком состоянии доехала, честно говоря.
После вручения дипломов об окончании интенсива, я больше Альберта не видела. Только потопталась еще в холле, но все разъезжались, и я тоже пошла на вокзал. Почему-то пешком — темное небо Санкт-Петербурга сопровождало меня всю дорогу по Невскому, сыпало под ноги сероватую снежную крупу и напоминало, что в гости лучше приезжать летом на белые ночи.
Я почти потерялась в темноте, завьюженная собственными мыслями, но прямой как стрела Невский все равно привел меня к поезду, в который я села не приходя в сознание. Три с половиной часа я смотрела в темноту за окном и думала.
