На третьей или четвертой итерации я уже начинаю обиженно хныкать и тянуться к себе, зная, что стоит мне сделать всего несколько движений, и эта пытка закончится. Но Альберт обхватывает мои запястья своей ладонью, пока пальцы другой руки продолжают дразниться и издеваться, не давая мне кончить, обрывая свою пляску в самый-самый момент.
— Хватит! — возмущенно молю я его, но вижу только коварную улыбку. И меня снова начинают возносить к вершине, чтобы в последнюю секунду опять лишить сладкого. Все, чего мне в этот момент хочется — вцепиться в плечо Альберта зубами, до синяков, до крови и заставить его закончить то, что она начал. Я извиваюсь на кожаном диване, и равнодушные облака за иллюминатором меня уже мало интересуют. Все внутри скрутилось в болезненный узел, и я чувствую, что за оргазм готова исполнить любое желание этого садиста.
И вот наконец я слышу звук разрываемой фольги и чуть не ору как мартовская кошка — а мой оргазм?! Дай мне мой оргазм!
Альберт переворачивает меня на живот, ставит на четвереньки и заставляет прогнуться в спине так, что я трусь болезненно ноющими твердыми сосками о влажную кожу дивана, а ему подставляю все остальное — набухшее, истекающее лоно, открытое для него.
Его пальцы снова прикасаются ко мне между ног, и я благодарна ему буквально до слез. Но он не трогает ставший невероятно чувствительным клитор. Он снова вводит два пальца внутрь и трет то самое местечко внутри, трет довольно сильно, чуть царапая нежные стенки, но я позволяю ему это, лишь бы почувствовать еще раз это ощущение освобождения. И, о господи, кончить уже!
Что-то словно лопается внутри с легким звоном, как будто рвется последняя преграда между мной и океаном, состоящим из чистого удовольствия. Я ощущаю, что зависаю над темной пропастью, куда однажды так и не решилась упасть. У меня захватывает дух, я вся сжимаюсь и не могу противиться мощной темной волне, которая уже подхватила меня и несет… несет…
И тут в меня входит горячий и невероятно желанный в этот момент член. Он упирается внутри под таким углом, что не только успешно заменяет пальцы, но и превосходит их…
потому что всего два,
три,
четыре…
пять движений — и темная волна наконец сносит все укрепления, замирает на мгновение — и обрушивается в глубочайшую пропасть вместе со мной.
Я ничего не вижу, я ослепла, я оглохла, я перестала чувствовать — или чувствую слишком много. Я раскрываюсь изнутри как цветок. Очень мощный, яркий и могущественный цветок, рассылающий импульсы силы и удовольствия по всему телу до кончиков пальцев. Каждый нерв внутри меня взрывается наслаждением.
И я умираю.
Или мне так кажется.
Но я не против.
По-моему, это длится вечность. Может быть, даже две вечности. Ну не меньше пяти минут точно. Но вряд ли больше — от такого, кажется, немудрено перегореть всем контактам.
Постепенно я снова начинаю различать предметы вокруг себя — гроздья пушистых облаков в розово-синем небе за иллюминатором, белую спинку дивана где-то впереди. И сияющие глаза Альберта напротив. Он держит меня на руках и стирает слезы с моего лица. Я плакала?
— Ну вот, — говорит он. — А говоришь, не кончаешь от члена в тебе.
Ох, господи, этот мужчина все-таки затрахал меня до смерти.
ЗАГС
— Знаешь, я хочу почувствовать тебя… всего.
— Дорогая, это и есть все. Тебе мало? Честное слово, я все это время не скрывал от тебя ни единого сантиметра.
— Я имею в виду без…
— Ты больше не боишься детей?
— Боюсь, но…
— Давай по порядку. Начнем со штампа в паспорте. В России.
Дорогие гости!
Это последний раз, честно!
Грибоедовский загс, 1 июля, 12–00, не опаздывать!
Целуем, Альберт и Карина.
P.S.
Шампанского нальем.
— Альберт, знаешь что?
— Что?
— Я тебя люблю.
— Слава богу, дождался! Пойду открою шампанское. Целый год хранил специально на этот случай. Коллекционное, таких всего триста бутылок. Знаешь, вот прямо как выкупил билеты на тот самолет, так сразу и заказал. Думал, отметим. Я уж собирался его внукам завещать. Ты ведь написала бы это хотя бы на моей могиле, скажи?
— А ты меня?
— А я, раз такие дела, наконец могу привести тебя в свой дом.
— Ты уже привозил.
— Это не тот.
— А в ту квартиру, где ты с Марго тискался, я сама не пойду!
— Она корпоративная. Я купил новый дом. Наш.
— Ну хорошо, а то взял привычку ночевать у меня! Миллионер называется! Лишь бы у девушки что-нибудь отнять.
— Я уже пробовал что-нибудь дать, девушка сопротивляется и возвращает подарки.
— Прямо сейчас ты мне можешь кое-что дать…
— И эта женщина меня называла ненасытным!
— Я тебя люблю.
— Никогда в этом не сомневался.
— Альберт!
— Что такое любовь?
— Я тебя убью!
— А я тебя…
