– Дарья Дмитриевна, вы позволите?
Она представила, как недовольно морщится интеллигентное лицо Соколова. И устыдилась.
– Извините, Даниил Федорович. Нервничаю. Это очень важно.
– Понимаю. Так вот… – Он прокашлялся, как перед выступлением на кафедре перед студентами, которой заведовал долгие годы, пока его не выгнали по ложному доносу. – По отпечаткам еще не работали. Пока ничего нет. Но что касается связки ключей… Да, вы были совершенно правы, есть следы.
– Следы чего?!
Под ребрами мелко задрожало. Во рту стало сухо.
– Пластилина. Обычного пластилина, который часто используют для того, чтобы сделать слепок. Вы ведь давно этими ключами не пользовались, так?
– Давно.
Она попыталась вспомнить. Да, после того памятного взлома ее машины, наверное, ни разу. Вскоре после этого случилась беда. Когда Даша приехала с дачи, дверь маминой квартиры была распахнута настежь, и там уже работала полиция. Потом больница. И все. Больше она в маминой квартире не была ни разу. Там теперь живет Гришка.
– Хорошо. – Соколов прокашлялся. – Так вот то, что вы не пользовались ключами, и позволило обнаружить следы засохшей пластилиновой массы в некоторых бороздках и на металлическом колечке, которым скреплены все три ключа.
– То есть… Слепок с ключей снимался? Это совершенно точно?
– Смею предположить. – Соколов помолчал. И добавил неуверенно: – Если только вы не давали ключи детям в момент, когда они занимались пластилиновой лепкой.
– Нет. Не давала. – Она, зажмурившись, мотнула головой.
– Тогда у меня все. По отпечаткам чуть позднее. Я позвоню…
На обед Володя увязался с ней и между первым и вторым пристал так, что ей пришлось выболтать тайну о раннем визите Зайцева и его невероятном предположении. Он немного был в курсе их тайной любовной истории. И пару раз даже прикрывал ее бегство с работы.
– Вы помирились? – застыл он с куском котлеты на вилке у рта.
– А мы не ругались, Володя. Просто все как-то сошло на нет. – Она пожала плечами, помешивая ложкой остывший борщ. Аппетита не было. – И сегодня… Я так и не поняла, зачем он приезжал! Все то, что он мне сказал, он мог сказать по телефону. Мог вызвать к себе и сказать. Я не поняла!
– И вы… – Он покраснел и проглотил, не прожевав, злополучный котлетный кусок.
– Нет. Он даже не проходил. Обменялись информацией, и все. – Она еле выдавила из себя улыбку. – Все, Володя. Все кончено. И я больше не хочу об этом говорить. Хорошо?
Он молча кивнул. Потянулся за ягодным киселем в высоком толстостенном стакане.
– То есть полковник предположил, что все автомобильные взломы в вашем дворе были ширмой для того, чтобы снять слепок с ключей от квартиры твоей матери? – Он недоверчиво вывернул губу. – Как-то… Не верится мне. Так заморачиваться! Твоя машина была какой по счету – пятой, шестой? Они могли попасться в любую ночь – эти взломщики!
– Моя машина была четвертой. Предпоследней. Потом взломы прекратились. Они могли попасться. Но не попались. Версия полковника может быть верной. А может и не быть. Взломщики могли просто случайно наткнуться на ключи в бардачке, сделать слепок на всякий случай. Выследить меня. И…
Все неверно. Все не сходилось! Она после этого не пользовалась ключами. Ее не могли выследить. Беда случилась потом слишком скоро. И полковник Зайцев, скорее всего, прав.
Прав, как всегда…
Глава 5
Олег вытащил из сумки спортивный костюм, со вздохом оглядел. Измялся до невозможного. Он бы с радостью его выгладил. Он делал это всегда сам и всегда аккуратно, но после ремонта, устроенного Гришкой в квартире покойной Нины Васильевны, утюг куда-то подевался. Он точно был.
Олег помнил: когда перед похоронами приехал с Гришкой в эту квартиру, то обнаружил утюг в теткиной спальне за дверью. Маме тогда срочно потребовалось выгладить траурную блузку. Он вызвался погладить по ее просьбе. Теперь же утюга не стало. Как и многих вещей Нины Васильевны. Почти всех!
– Ты куда все подевал?! – возмущенно воскликнул он вчера вечером, обнаружив кардинальные переделки. – Что скажет Даша?! Ты с ней согласовал?!
– Что именно?
Гришка, добравшись от вокзала до квартиры на два часа раньше Олега, уже успел переодеться, забросить его вещи прямо в сумках в пустой шкаф в маленькой комнате, подремал – с его слов – и теперь занимался с гантелями в просторной прихожей.
Олегу в прихожей было не по себе. Он все еще помнил. Он все помнил! И даже после ремонта, устроенного Гришкой, он видел эти страшные потеки крови на стенах.
– Даша знает, что ты все здесь переделал? Все вещи ее матери выбросил? Ты живешь здесь на нелегальном положении, брат! Как так можно?
– Во-первых… – Гришка закатил гантели под новенькую тумбу на высоких ножках. – Я ничего не выбросил. Все аккуратно упаковано и хранится в арендованном гараже. Включая мебель. Если Дашка захочет, она может все это заново тут расставить. Даже трюмо, заляпанное кровью!
От тона, которым это было сказано, Олега покоробило. Но он промолчал. Он сам в этой квартире был нелегалом. Даша до сих пор не знала, что он приехал. Он ей не смог дозвониться. А Гришка не счел нужным ее предупредить.
– Единственное, что я оставил в доме, это тетушкины бумаги.
Поигрывая мышцами, Гришка пошел в кухню. Олег – за ним.
– Какие бумаги? – спросил он, настороженно наблюдая за тем, как Гришка хозяйничает.
Тот достал теткин блендер, насыпал туда льда из морозилки, бросил банан, киви, влил какой-то мутной дряни из жестяной банки. Закрыл и запустил взбиваться.
– Бумаги? На квартиру бумаги. Нина Васильевна была единовластной хозяйкой. Дашкина доля не выделена. Но она квартиру еще при жизни на дочь оформила. Потом еще есть договор купли-продажи на дом какой-то. Что за дом, я так и не понял. Где-то в пригороде. Участок и постройка. Даша документы не забирала. Они так тут и лежат.
– Это, видимо, дача. Даша была на даче, когда все случилось, – вспомнил Олег рассказы полицейских.
– Нет. Дача – это отдельная тема. А это что-то еще. Я не вникал. Мне пофиг.
Гришка остановил блендер. Вылил вспененную массу грязно-серого цвета в высокий бокал. Пригубил. Замычал от удовольствия. Покосился на брата.
– Тебе бы не мешало употреблять такие коктейли, Олег. – Он смерил презрительным взглядом рыхлую фигуру брата. – Похудеть не мешало бы килограммов на двадцать. И девушку сразу нашел бы. И в жизни тебе сразу бы повезло.
– Ты дохлый, как тарань, тебе везет? – огрызнулся Олег и попытался втянуть живот.
– Мне? Везет.
Гришка допил коктейль, загрузил колбу от блендера и бокал в посудомоечную машину – тоже его приобретение, запустил программу. И снова повторил:
