Скользнув на пассажирское сиденье, я поставила между нами с Троем сумку и прислонилась к дверце, подальше от него. Машина была старая, дверца еле держалась, и опираться на нее явно было опасно. Но меня это не волновало. Может, я выпаду, ударюсь головой об асфальт, меня умчит машина неотложной помощи, я проваляюсь в больнице без сознания несколько дней – ни живая ни мертвая, а когда приду в себя, никто не вспомнит, что я не сумела спасти Карсона. Врачи сделают мне МРТ, увидят, что повреждения мозга несовместимы с жизнью, накачают меня лекарствами, отправив в состояние небытия, где нейронные связи отказываются работать, а воспоминаний не существует. А у моей постели будет сидеть Деккер, держать меня за руку, иногда целовать в лоб, думая, что я сплю. И все станет не важно: отличница я, чудо или просто безжизненная оболочка.
Я смотрела в окно: деревья проносились мимо, не успевая обретать резкость. Все выглядело иначе. Как будто сместились привычные измерения. Как будто раньше я существовала в плоском двухмерном мире, а теперь к длине и ширине добавилась глубина. Предметы оказывались слишком близко – и тут же слишком далеко, из гигантских становились крошечными. Ничто не изменилось, но все вызывало полную потерю ориентации в пространстве.
Всю жизнь я прожила в этом городке: те же деревья, те же люди, тот же белый снежный покров. А я ведь прежде не замечала, что под снегом все мертво. Мы влетели в рытвину на дороге – и мир опрокинулся вправо. Завертелись деревья. Лицо Карсона. Его рот. Холодные губы со вкусом…
– Тормози!
Я распахнула пассажирскую дверь и вывалилась из машины: прямо на колени, прямо в глубокий снег. Чтобы унять тошноту, я глубоко дышала, но это не помогало. Тогда я попыталась встать, держась за машину. Подошел Трой, и жестом я показала ему не приближаться.
– Меня тошнит…
И тут же меня вывернуло. Я исторгла все содержимое желудка в канаву на краю безымянной дороги посреди пустоты, штат Мэн.
Трой прав. Это ад.
Я стояла, согнувшись, на трясущихся ногах, а Трой тер мне поясницу. Я повернула голову и посмотрела на него через свисающие волосы: взгляд Троя был обращен к лесу. По-прежнему не глядя мне в глаза, он взял меня за плечи, выпрямил, обхватил за запястья, большими пальцами надавил на вены. Тошнота отступила.
– У меня сестру всегда укачивало в машине, – пояснил он. Но я отдернула руки, хотя мне и стало легче. – Я не сумел помочь ей, но могу помочь тебе.
У меня вырвался смех. Зачем мне его помощь? Такая помощь мне не нужна. Трой резко развернулся и пошел к машине. До дома я просидела с закрытыми глазами. Не плакала. Хотя я умирала от желания зарыдать в голос. Но было нельзя. Нельзя при Трое. Нельзя снова открыться.
Поэтому я сдержала слезы. Я не проронила ни слезинки до того момента, как машина остановилась напротив моего дома, как в домашних тапках выбежала на улицу мама. Она уже все знала. Я стала реветь, не успев дойти до нее. Мама протянула ко мне руки, приняла меня в свои объятия. И все остальное утратило значение. Таблетки, обидные слова, недоверие.
Мы поднялись на крыльцо, Трой что-то говорил маме, но я ничего не слышала из-за громких всхлипов. Потом он ушел, а мама усадила меня на диван и обняла.
– Он умер, да? Совсем умер? По-настоящему?
Заплаканная мама смотрела в окно и укачивала меня в своих объятиях, словно ребенка.
– Тише, тише. Все хорошо.
– С Карсоном хорошо?
Она замерла, поймала мой взгляд.
– Нет, моя маленькая.
И снова стала укачивать меня.
– Мам, со мной что-то не так…
Она еще крепче прижала меня к себе, и я не сопротивлялась: мне хотелось ощутить мягкость и тепло, а я чувствовала только кости: торчащие ключицы, острое плечо, тонкие, слабые руки. Она исчезает. Смерть повсюду. И я медленно убиваю маму. С каждым разом забираю у нее все больше и больше жизни.
Вечером, когда мама принесла мне снотворное и антидепрессант, я охотно взяла таблетки из ее рук, даже не вставая с дивана.
Я проснулась и ощутила радость от момента пробуждения. Флисовый плед укрывал меня до самой шеи, я лежала в мягких подушках, мне было тепло и хорошо. Сквозь шторы проникали лучи утреннего солнца, с кухни доносился аромат свежих вафель. Мгновение счастья, которое тут же сменилось осознанием случившегося. Аромат вафель заставил почувствовать вину. От воспоминаний желудок сжался в комок.
Я бросилась в ванную. Во вчерашней одежде – холодной, высохшей прямо на мне. Я почувствовала его запах. Его вкус на губах. Нагнувшись над унитазом, я оперлась лбом о белый ободок. Но из меня ничего не вышло. Потому что внутри ничего не осталось. Кроме пустоты.
Пока я спала, мир не остановился. Мамина машина стояла у дома. Салон был вычищен. Я села на место, где сидел Карсон. Пристегнула ремень, который прижал меня к сиденью так, как прижимал Карсона. Я смотрела за окно и щурилась, как Карсон, чтобы увидеть то, что видел он. Я подалась вперед, чтобы ощутить то, что ощущал он. Но Карсон умер. То, что от него оставалось, папа вычистил из машины – теперь салон наполняли едкие запахи пятновыводителя и соснового освежителя воздуха.
На парковке у офиса доктора Логана я вновь почувствовала притяжение. Зайдя внутрь, я не стала опускать голову – я рассматривала людей. На меня тайком поглядывала регистраторша, делая вид, что печатает. Что ей про меня известно? Что я чудо? Что у меня повреждение мозга? Что я сумасшедшая? Что я недотягиваю до нормального человека?
Доктор Логан сам выглянул из кабинета в приемную, сделал нам жест не заходить.
– Миссис Логан, вы не возражаете, если я поговорю с Дилани наедине? – Он старательно не пускал нас внутрь; мама бросила на меня вопросительный взгляд. – Если Дилани так будет спокойнее, мы пригласим медсестру присутствовать при разговоре.
Я кивнула и маме, и доктору Логану в знак согласия.
– Я здесь, если понадоблюсь, – сказала мне мама, глядя на нас с доктором Логаном. Дверь захлопнулась прямо у нее перед носом.
Я шла по коридору за доктором Логаном. Он чуть притормозил и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить идущую навстречу медсестру. Она улыбнулась ему и тут же налетела на меня. От столкновения меня отбросило к стене. Медсестра выставила вперед ладонь, быстро обернулась и как ни в чем не бывало продолжила путь – будто вообще меня не увидела. Будто меня вовсе не было. Я прикусила себя за внутреннюю сторону губы – пока не почувствовала во рту вкус крови.
Так за спиной доктора Логана я преодолела весь коридор, а в офисе сразу села на стул. Он даже не позвал меня в смотровой кабинет. Наверное, знал, что на самом деле не в его силах мне помочь.
– Со мной что-то не так. Серьезно не так, – заговорила я, опережая его вопросы. – Я ненормальная. Я умерла. Я чертов труп. Я не человек.
Доктор Логан выдвинул стул из-за стола и сел прямо напротив меня. Взял меня за плечи.
