– Сэр, это Пит, к вам пришла женщина. – Он приложил ладонь к трубке. – Простите, как вас представить?
– Оливия Кастер. – Она предположила, что Кент мог помнить, как компания ее мужа занималась модернизацией магазина, а также ремонтом его апартаментов и конечно, «Долли Молли». Необходимо озвучить все козыри. – Из строительной фирмы «КиТ», у меня для Ривера Кента есть «Долли Молли» для коллекции.
Пит кивнул в знак благодарности и повторил сказанное Оливией в телефон. Продавец несколько секунд прослушал слова Кента и вернул трубку под кассу.
– Давненько не слышал в его словах столько радости, – удивленно высказался Пит. – Пройдите, пожалуйста, к той двери. – Продавец указал на дверь с табличкой «Склад», прямо напротив дверей в магазин. – Мистер Кент сейчас к вам спустится.
Оливия воодушевилась, и оцепенение как рукой сняло:
– Спасибо!
Не успела она дойти до указанной двери, как раздался звук магнитного замка, и дверь приоткрыл сильно постаревший Ривер Кент. На его голове красовались снежного цвета редкие волосы, дряхлая кожа на подбородке свисала, а гладко выбритую кожу лица покрывали морщины и старческие пятна. Оливия подметила, что мужчина осунулся и, скорее всего, имеет проблемы с позвоночником, но миловидной улыбки он не утерял, если не брать в расчет его идеальные, явно не свои зубы.
– Миссис Кастер? Или мне все еще можно называть вас Оливия?
Оливия не могла не услышать, что Кент постарел не только телом, но и голос его приобрел хриплый старческий тембр.
– Конечно, мистер Кент, а мне все так же называть вас Рив?
– Конечно, конечно! Ненавижу всех этих «мистеров», меня большую часть жизни звали Рив, а я традициям не изменяю. – Кент указал в глубь склада, приглашая гостью. – Проходи, Оливия, сейчас по кофейку вдарим, а там обо всем и поговорим.
Оливия вошла на склад и услышала за спиной звук закрывшейся двери. Она специально передвигалась так, чтобы Ривер не заметил куклу до того момента, пока они не окажутся на втором этаже. Не хотелось начинать разговор о деньгах в присутствии мимо проходящих сотрудников магазина.
Кент медленно направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
– За мной, Оливия. Припоминаешь? – Ривер указывал на лестницу.
– А как же, сама оплачивала доставку заготовок для нее.
Оливия действительно это делала. Забавно: то, что ее муж построил для другого человека, все еще стояло на месте, будто совсем новое, в то время как его жизнь разрушилась, и отстроить ее заново Джеймс не смог и по сей день.
– Я бы пожал твоему мужу руку и поклонился за его работу. Знаешь, а я ведь ничего не поменял с тех времен, все оставил как есть, если не считать мебели. – Кент, добравшись до двери, открыл ее обычным ключом и вошел в свою квартиру. – Проходи, Оливия, будь как дома. – Ривер взмахнул пальцем вверх, будто ему на ум пришло слово, которое он пытался вспомнить не один десяток лет. – Чтобы не терять времени: чай, кофе, сок, скотч, воды? – протараторил Кент и замер на месте, обнажая белоснежные фарфоровые зубы.
Оливия огляделась вокруг. Действительно, все без изменений. Водостойкие обои светлых тонов, паркетный пол, множество полок, на которых стояли игрушки прошлого века, фотографии Кента с разными знаменитостями и членами семьи и награды с кубками.
– Нет, не стоит, меня там ждут дети. Я по очень срочному делу, – ответила Оливия, все еще пряча куклу за спиной.
– Ах да, точно, «Долли Молли». У меня их целый грузовой контейнер. Каждый год их хотят у меня перекупить ребятки из «Национального зала славы игрушек». Эти сорванцы – молодцы деловитые. Ежегодно снижают цену, тонко намекая на то, что моими крошками кроме них никто и не интересуется. Это правда, моя дорогая, я и сам все собрал, а чего не хватает, уже не сыщешь, уж я-то знаю.
У Оливии сдавило сердце. Тонкая ниточка надежды разорвалась, и вереница будущих счастливых моментов разлетелась в разные стороны. Она сразу представила, как предполагаемый ценник вмиг потерял пару нулей. Винтажная кукла из очень дорогой части коллекции превратилась в обычную устаревшую игрушку.
– А-а-а, вижу на твоем лице огорчение, – подметил Кент. – Ну, Оливия, я так понимаю, что тебя сюда привело не какое-то сомнительное чувство порадовать меня новым экземплярчиком. Я уже давненько знаю, что там случилось с твоим мужем и этим… Крейгом, да, точно. Давай так, сначала я посмотрю, а потом назначу за нее справедливую цену.
Поникшая Оливия вытянула руки из-за спины и показала куклу Кенту. Она уже смирилась с поражением и готова была уйти, сдерживая слезы позора, но все-таки решилась прийти к местному игрушечному магнату и просить его спасти ее семью, прикупив давно забытую миром куклу.
Кент оцепенел. Он долго глядел на куклу, затем медленно протянул к ней дрожащие руки. Его пальцы погладили тонкое платье с разноцветными кругами, и, наконец оторвав взгляд от «Долли Молли», Кент посмотрел на Оливию.
– Оливия, пошли за мной. – Кент повернулся и направился в сторону своего рабочего кабинета.
Когда Оливия, последовав за Ривером, вошла в кабинет, игрушечных дел мастер уже тихонько усаживался в свое кресло за огромный стол из красного дерева, на котором стоял компьютер и лежала стопка чистой бумаги, а рядом – набор для письма. Его вниманием полностью овладела кукла, он то и дело вертел ее в руках, сопровождая каждое прикосновение одержимым выражением лица.
– Она вам понравилась? – нарушила неловкое молчание Оливия.
Кент вздрогнул от звука ее голоса. Он был похож на человека, которого ночной грабитель застал врасплох и напугал своим присутствием.
– Ой, Оливия, прошу у тебя прощения. Откуда у тебя эта малышка?
– Мне ее передали родители. Наследство, если хотите, – моментально соврала она.
– Это же ограниченный выпуск «Райского острова»? Хотя зачем я спрашиваю, это точно из этой серии. Присаживайся, моя дорогая, ты точно ничего не хочешь?
– Если честно, я тороплюсь. – Оливия чувствовала себя максимально некомфортно, особенно при виде старика с его алчным взглядом завладеть куклой.
– Да-да, понимаю. – Кент снова посмотрел на куклу и снова обратил внимание на Оливию. – Я думаю, ты понимаешь, что она ценная, и ты непременно захочешь поторговаться, но я все же обещал назначить справедливую цену, и поверь мне, таких денег тебе никто больше не предложит. Все же я занимаюсь игрушками больше пятидесяти лет, но я не настолько стар, чтобы платить за вещь в несколько раз дороже, чем она стоит на самом деле, но в этом случае я готов накинуть побольше.
Оливия воодушевилась и воспряла духом, но стыдливое ощущение не ушло полностью, а подсказывало ей: «Бери что дают и уходи».
– Я понимаю и верю вам.
– Моя цена такова – двести пятьдесят тысяч долларов, можно наличными, если пожелаешь.
Оливия была на грани обморока. Она не разобрала, беременность или услышанная сумма помутнили ее рассудок, но пришлось приложить все силы, чтобы не рухнуть на пол или не заблевать все вокруг.
