– Вы сошлись в битве из-за коровы? – не мог поверить Натаниэль.
Магнус заметил вопросительный взгляд друга и с некоторым смущением подтвердил кивком головы.
– Из-за кражи, – поправил Карстен. – Дерзкого и ужасного преступления.
– Господи, это была обычная буренка, – прервал его Евгениус. – И то твои подданные первыми пошли на грабеж, мои только вернули свою собственность. А что при этом случайно труп образовался, то так преступнику и надо было.
– Ложь, фальшь и сплошной обман!
– Наичистейшая правда! – властитель Роева не сумел дольше удерживать маску равнодушия. – Ты уже триста своих людей положил в битве по этому поводу, может, хватит с вас?
– А пленные, которых ты после битвы взял?
– Заложники. Они обеспечивают уверенность, что ты больше такой глупости не совершишь.
– У меня есть предложение, – вмешался начальник командории, пока дискуссия не вышла из-под контроля. – Роев вернет заложников, а в обмен на это Красный Двор откажется от прав на… корову.
– Да не в скотине дело, все равно яловая была, тут вопрос чести, – сопротивлялся Карстен.
– Да и к тому же нет давно уже той коровы, – добавил Евгениус. – Мы ее съели на пиру в честь победы.
Мужчины были готовы буквально броситься друг на друга. Наблюдающий за этим Магнус вынужден был сдерживать желание схватить обоих за шкирку и выкинуть в окно. Ограничился вместо этого злобным взглядом в сторону князя Одона.
– Вы тут о какой-то скотине спорите, а этот хрен Вериниус у меня попа украл! – вступил в разговор Торкин.
– Чушь, он сам предпочел перейти в Агнцево Поле, чем торчать среди этих безбожников с Волчьего Моста, – защищался упомянутый.
– А я теперь своим мужикам что скажу? Уже мне жалуются, что в ад попадут. Да и жена мне тоже дырку в голове сверлит. Знаешь, как трудно в этом проклятом краю найти приличного священника? Такого, чтобы не заикался через слово.
– Надо было своего беречь. Построить ему настоящую церковь, а не велеть службы служить в грязном амбаре.
– Я к тебе не лезу, когда ты девок сжигаешь, и ты меня не учи, как к моему попу относиться. И сколько ты уж их накопил, попов этих, пять, шесть? Хватит уже с тебя.
– Господа, я уверен, что мы можем найти какой-то компромисс, можно было бы подписать договор, чтобы на время отдавать… – начал было Натаниэль, но тут же его прервала очередная склока.
– Вы тут херней маетесь, а меж нами убийца! – вскричал князь Маррок. – Вы все знаете, о ком я говорю!
Тот факт, что все присутствующие посмотрели при этом на разных людей, явно противоречил этому последнему утверждению. Властитель Белых Врат не дал себя этим обескуражить и продолжал:
– Флоли убил моего брата.
– В честном поединке, – подчеркнул обвиняемый.
– Врешь! Ты его отравил. Много свидетелей видело, что он еле двигался во время боя.
– Да он просто пьяный был. Я, что ли, виноват, что он перед схваткой нарезался?
– Мой брат мог реку выпить и не покачнуться. Это точно ты ему спиртное отравил, иначе никогда бы не победил.
Магнусу пришлось стиснуть зубы, чтобы остановить поток брани, готовый сорваться с его языка. Выслушивание всей этой дури подтверждало его уверенность в том, что бо́льшая часть несчастий Границы – вина этой стаи стервятников. Кто-то должен был взять их за горло и навести в этом хаосе порядок. Охотник на ведьм надеялся, что Натаниэль подаст ему знак, но одновременно догадывался, что еще рано. Тогда он собрал весь свой гнев и всю ненависть и сконцентрировал их на Одоне. Знал, что уж этому мерзавцу скоро сможет принести справедливость.
* * *
Первые лучи солнца влетали сквозь заполненные витражами окна, устраивая по всей спальне цветную иллюминацию. Князь Евгениус сидел на постели, сонно протирая глаза. Бодрствовать так рано приходилось ему исключительно нечасто.
– Мне пора собираться, – сказала Мойра, одеваясь.
– Так рано? Переговоры начинаются только через несколько часов.
– У меня тренировка. Не все могут столько отлеживаться.
– Ну, я не знаю, как у тебя после такой ночи еще есть силы на тренировку. – Князь демонстративно растер ноющую шею.
– А может, ты просто переоцениваешь свои возможности.
– Черта с два, я уверен, что как минимум несколько раз довел тебя до оргазма. Ты чертовски крикливая… и сварливая.
– А я тебя сразу предупреждала.
Евгениус оглядел себя.
– Такое впечатление, что ты искусала меня почти везде. Слава Господу, почти.
– Действительно, почти… – наклонилась, чтобы его поцеловать, но вместо этого укусила его за плечо.
– Ты, чертовка!
– Осторожнее с оскорблениями, а то на следующую ночь придется тебя примерно наказать.
Мужчина усмехнулся от этой мысли.
– Может, тебя запечатлеть…
– Нет, – резко оборвала она.
– Но…
– Никаких художеств.
– Это может быть не обнаженная натура. Я бы мог написать, например, портрет.
– Я сказала, нет.
– Знаешь, я бы, наверное, мог бы его нарисовать по памяти.
– Вот только попробуй, и тебе придется многое делать по памяти. – Девушка расстегнула последнюю пуговицу на своем дублете и бесшумно открыла дверь, оглядевшись по коридору.
– Вечером встречаемся?
– Если заслужишь, – ответила она с недвусмысленной улыбкой.
* * *
Третий день переговоров начался столь же непродуктивно, как и два первых. Ссоры из-за кресел, взаимные обвинения и тому подобное доминировали все утро. Около полудня князь Евгениус из Роева поразил всех, объявив свою поддержку союзу и готовность отправить все свои силы. Произнес даже что-то вроде пламенной речи, весьма эффектной, но не сказать, увы, чтобы эффективной. После минутного остолбенения зал вернулся к вчерашнему хаосу.
Непосредственно перед объявлением перерыва Натаниэль наконец взглянул на Магнуса и кивком головы дал ему разрешение. Охотник на Ведьм нехорошо улыбнулся, собрал весь гнев, который вызывала в нем бесплодность этих переговоров, а затем встал из кресла и изо всей силы жахнул кулаком по столу.
– Жалкое зрелище! – крикнул он. – Враг стоит у ваших ворот, а вы ссоритесь, как базарные бабы! Притом что бабы и то имели бы больше смелости! Блевать меня тянет, когда смотрю на вашу стаю. Банда трусов! – красноречиво взглянул на князя Одона. – Видать, мужество покинуло эти земли, и нынче каждый враг может без помех делать что захочет и грозить кому захочет без всяких последствий для себя. Стыд и позор, господа магнаты!
В наступившей тишине Магнус опрокинул свое кресло и вышел, демонстративно хлопнув дверями. Успел еще услышать за собой шум, что взорвался вновь сразу после его ухода. Он не сомневался, что опять польется поток бессмысленных обвинений и перетягиваний одеяла, но это уже было неважно. Он сделал то, что должен был сделать.
