Сальники наступают рваным, вихляющим строем. Застрельщики. Позади них тяжелые войска, более дисциплинированные, но также внушавшие страх. Доспешные наемники, чья служба оплачена теми самыми ружьями, с которыми они идут в битву. За ними следовал городской, полностью человечий и смертный, дозор, во главе со смотрителем Набуром – как штемпель официального разрешения бомбить город. Гражданская необходимость – нужды целого города перевешивают судьбу нескольких зданий, пожалуй, и так свободных от чего-либо ценного. Алхимики обязаны подтянуть свое оружие к армии Черных Железных богов как можно ближе.
Гильдмистресса Роша ехала вместе с бомбой. То есть ехала по меньшей мере ее новая копия. Пока цела исходная форма, можно отливать новых Рош хоть целый век. Все равно, регулируя и настраивая созданное ею оружие, восковая фигура в алхимической повозке не могла унять трепет свежевыплавленных рук, несмотря на осознание непрерывности своей сути. Она старалась не обращать внимания на зарождающееся психическое биение внутри исковерканных остатков Черного Железного бога. Это восковое тело сменно, но и сама намоленная изложница, где содержалась основа ее души, находилась отсюда не столь далеко. Бог, прежде усеченный и скованный, ныне еще и обезумел в придачу и полон ненависти к своей мучительнице. Роша знает – если боги освободятся из плена, то эта штука рядом с нею в повозке восстанет безобразным воплощением гнева и покарает ее всеми мыслимыми способами страдания.
По подсчетам, такая участь ждет ее минут через двадцать.
В гору на Священный холм. Инженеры гильдии, выполнявшие прежнее распоряжение бережно снять колокола с соборных башен, теперь получили новый приказ за личной печатью Роши: пресечь колокольный звон любыми средствами. Одна бригада, безалаберная и не осведомленная о настоящей опасности, просто обрезала канаты и посчитала работу готовой. Они изумились, когда колокол начал сам собой раскачиваться вперед-назад, движимый незримой силой, и потрясенно замерли, когда в воздухе вокруг башни начали проступать бледные очертания, тень бога, коему ни разу не молились ни в одном из этих соборов. Ни один из тех инженеров не выжил – расчлененные останки троих нашли через неделю разбросанными по крышам на Долу Блестки, а двух других больше не видели никогда. На стенах соборов трескались иконы Хранимых Богов.
Кари услышала разрывы ракет и прибавила хода. Втроем – Онгент, Кари и Шпат – продирались сквозь истинно нескончаемые ряды складов, павильонов и заброшенных конторок в глубине Морского Привоза. Онгент, хоть краснолицый и одышливый, был наиболее энергичен и без конца понукал. Ему даже хватало дыхания подмечать занятные особенности архитектуры.
– Здесь был храм Черных Железных богов. Вон там располагались жреческие кельи и ритуальные палаты, где жертв подготавливали, прежде чем отвести вниз, туда, где сейчас главный рынок. Тогда там на дюжине постаментов стояли Черные Железные статуи с алтарем перед каждой. Под нами пролегают туннели и подземные резервуары, где содержались веретенщики. Когда богам подносили дань, веретенщик поднимался наверх и расщеплял, ох, жертву, перенося все – тело, душу и прочее – в духовный мир. Так обряд проходил крайне результативно. Их первосвященник – куда больше, чем священник, правильным переводом был бы «святой архипредстоятель» или «аватар» – получал долю их мощи. Полубог – или богиня. – Он искоса бросил взгляд на Кари.
– Если они внизу, – прошептала Кари, – тогда за каким хером мы лезем наверх?
– Мы выйдем на кольцо балконов, окаймляющее главный зал, – ответил Шпат. – Твою мать, – добавил он, когда все здание дрогнуло, с потолка посыпалась известь. Над ними прокатился шум нового взрыва. – Они целят в Привоз?
– Сомневаюсь. – Онгент любовно провел рукой по резьбе, полузаваленной остатками от старого кукольного театра. – Бомбардировка всех веретенщиков не убьет, а даже одного хватит доставить Черным Железным богам все собранные души. Роша не посмеет развязать бойню внутри пределов храма.
Резьба испорчена. Затерта временем, изрублена и воинственными церковникам, и бездельниками-сорванцами, измалевана дурацкими каракулями за триста лет, но некогда она изображала одного из Черных Железных богов, догадывалась Кари.
– Время есть, – объявил Онгент. – Дождемся Мирена.
– Когда мы похитим амулет, сколько времени у нас будет, пока веретенщики не сообразят, что происходит? – спросил Шпат. – Через сколько они начнут убивать людей?
– Мальчик мой, эти веретенщики – эманации богов. Они не живые существа, вспомни. Духи, облеченные в материю. Увы, им ведомо то, о чем знают боги. Как только Черные Железные боги узрят, как исчезает эрзац-Предвестница, и та дверь перед ними закроется, они начнут массовое приношение и постараются пробиться, наваливаясь грубой силой.
– Ладно, давайте подберемся к балконам как можно ближе, не дав себя засечь. Надо, чтобы Кари с ходу смогла отдавать приказы. – Шпат ссутулился, как только снаружи прилетел очередной раскат грохота. Кари не встречалась с ним взглядом – знала, он размышляет о том, какие приказы она отдаст.
За овцу повесят так же, как за ягненка, – подумалось ей, – то бишь за воинство нечестивых чудищ, как за проклятые наваждения, расплата одна.
– Ща, пять секунд.
Она рискнула взглянуть на город, открыв разум видениям. Вспышкой мелькнул Священный холм, внизу загорелся Дол Блестки, а затем над Могильником встало ощущение образа огромной двери – но дверь загорожена. Приперта с другой стороны.
Присутствие Кари в духовном мире не прошло незамеченным. ПРЕДВЕСТНИЦА, – забил один голос. РАЗДЕЛЕНА, РАЗЛИЧНА! – зазвучал второй. Нечто снаружи, в фургоне, завизжало новорожденным бесом, зашлось лютым плачем пополам с истошной мольбой. А затем ближе всех явилась тень. То Черный Железный бог, в какой-то полсотне футов, сгустился на стержне огромного купола Морского привоза.
Он знает ее. Знает, кем ей должно быть.
Преображенной, преискаженной, объятой занебесным безумием.
Первосвященницей, темной владычицей, неуязвимой и бессмертной.
В видении веретенщики склоняются перед ней. Толпы людей, как скот гонимые на требные полы храма, падают на колени в любви к ней. Некоторые в исступлении экстаза добровольно бросаются на алтари, расшибают мозги о камни, предают свои души ей на пир. Она покидает храм на крыльях тьмы, ее ножик превращается в шпагу черного железа. Одной рукой она уничтожает армии алхимиков. По слову распадается темница, где пленена часть ее души, и, облаченная в броню божьей кости, она восстает над Священным холмом и рушит соборы ложных богов. Мраморным оползнем низвергаются они по склонам, а она призывает престол под стать своей божественной славе, дабы править ее городом вечно. Алхимики, стражники, бандиты Хейнрейла – все ее враги выволочены из их позорных укрывищ и принесены пред нею в жертву веретенщиками и жрецами в сутанах, и в крови их жизни она омывает ноги и…
Кари захлопнула дверь своего сознания. Шпат вдруг оказывается рядом, не дает ей упасть.
– Видение?
