В дверь постучал Бридзен.
– Время вышло.
– Расскажи им все в точности, как мне. Постарайся вспомнить как можно больше о нападавшем.
– Непременно. Гражданский долг и тому подобное. Джери, я ужасно извиняюсь за переполох. И понимаю, какой дурью оказалось мое жалкое колдовство. Как считаешь, я здесь надолго?
– Сперва тебя допросят, потом тебя допросят другие стражники, а потом придет очередь алхимиков. Это займет несколько дней, но я могу замолвить словечко магистратам и убедить стражу, что ты свидетель, а не преступник. Тебя переведут куда-нибудь получше, где поменьше клопов.
– Спасибо. Ты меня очень обнадежил, – сказал Онгент. – Пригляди за моими учениками, хорошо? И окажи еще последнюю любезность. Джери, в моем кабинете, в университете, есть книга: «Духовная и светская архитектура в Пепельную эпоху». Мирен тебе покажет. Мне надо заняться чтением, пока я помогаю дозору в его дознании.
Онгент подмигнул, очевидно, воспринимая ситуацию куда более забавной, нежели Джери. Двадцать мертвых сальников – не повод шутить, даже без рыщущего по городу неизвестного чудища или подрывника, который разрушил Башню Закона. И Кариллон Тай – связующее звено между двумя происшествиям. Хотелось бы знать, почему Онгент с такой охотой уплатил премию за девчонку, принял под свой кров, но спрашивать сейчас нельзя, не выдав слишком многое страже.
– Принесу почитать как только смогу, – сказал Джери.
Из блока камер он вышел через боковой вход, по лестнице, какой пользовались одни дозорные. Она вела через портик на промозглый, ветреный двор с видом на гавань. Пара узорчатых пушек смотрела в море, уже давным-давно придя в негодность, охраняла Гвердон от сгинувшего в веках врага. Алхимики строят теперь пушки поинтереснее, да и кто собирался нападать на Гвердон, на поставщика оружия всем участникам Божьей войны? Алхимики с оружейниками щепетильно соблюдают нейтралитет и продают свои бомбы, тварей-разрушителей и отраву любому, у кого найдется монета.
Нечто древнее, какой-то хищник ушедших эпох явился, привлеченный кровью и мясом многолюдного города? Или это нечто новое? В наше время тут делают собственных страшил: сальников, бакланьих бошек и других, выводят их в чанах от невиданных щедрот. Промышленные цеха алхимиков восточнее, через бухту отсюда, и вода там желта и красна от стоков. Нечто сбежало из пробирки и утекло на городские улицы?
Это не твоя забота, напомнил он себе. Он больше не состоит в страже. Пока кто-нибудь не положит награду за голову монстра, нечего зря тратить время.
Крутые узкие ступени, врезанные в утес, сбегали зигзагом. Отсюда видно, как грузовое судно до Серебряного Берега покачивается на волнах, ждет, пока отлив не вынесет его в море. Несколько буксиров помельче, рыбацкие лодки и баржа выходили в направлении шхер. Он праздно задумался, не Дредгера ли это лодки.
Джери поторопился вниз, в рассветный гам рыбных рынков, пока суда, бывшие в море всю ночь, возвращались с утренним приливом. Запахи пробуждали детские воспоминания; любой со смехом бегающий в толпе ребенок мог быть Джери тридцать – о боги, скорее сорок – лет назад, до этих войн, до стражи и слишком многих поздних ночей. Он остановился у прилавка купить свежего хлеба и кофе повкуснее.
Поднял газету, оставленную другим посетителем, и вот – на главной странице ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЁ, накорябанное мелом на кирпичной стене переулка.
Дело в том, что Джери узнал эту стену и переулок. Они за тем углом, где он вчера ночью нашел сына Онгента со студенткой.
И вчера ночью на той стене не было никаких надписей. И это означало, что ее нанесли после атаки, когда улица кишмя кишела стражей и сальниками.
И это означало работу кого-то из своих.
В утренний час университетские залы почти пусты, и дверь в рабочую комнату Онгента была заперта. Джери потратил пару бесплодных минут на розыск привратника среди старинных каменных коридоров и пыльных лестниц, а потом заметил, как помощница Онгента, та бледная девушка, идет по лужайке снаружи. Лицо ее в темно-лиловых пятнах ушибов. Он вынырнул из боковой двери ей навстречу.
– Доброе утро.
Она подскочила, пугливая, как босяцкая кошка.
– Что вам здесь нужно? Профессор тут?
– Он все еще под стражей, мисс…
– Даттин. Эладора Даттин.
– Джери Тафсон. Послушайте, профессор хотел, чтобы я взглянул на книгу в его кабинете. У вас, случаем, не найдется ключа?
Нашлось.
– Я как раз сама туда шла. П-по правде говоря, куда еще пойти, я не знаю. Улица Желаний целиком перекрыта, профессор в тюрьме, а Мирен ушел искать Кариллон. – С последнего имени стекало немало яда.
– Я тоже ее ищу.
– Она своровала у меня сумку. И почти пятьдесят соверенов. Не знаю, вам стоит заглянуть в паб или на корабль, а то и в… храм танцующих девиц. – Они подошли к двери в кабинет, и Эладора всадила ключ в скважину, словно била ножом в подворотне.
– Она появляется, все портит, а потом исчезает. Теперь уже дважды.
– Дважды?
Эладора побелела под синяками.
– Не стоит внимания, – бросила она.
– Вы ее до этого знали?
– Которая книга?
– Что-то про пепел. «Духовная и соседская архитектура»?
– «Духовная и светская архитектура в Пепельную эпоху». Обычно здесь не такой бардак. – Она стала рыться в остатках от тавматургических экспериментов Онгента.
Он сопоставил концы с концами.
– Вы ее дальняя родственница?
Эладора фыркнула.
– Как вы узнали?
– Вы расстроены из-за денег, но не очень сильно. Вы знали Кариллон Тай с давних пор, но она вернулась в город только с месяц назад. Вы ей не подруга, хотя вместе росли. И у нее нет живых родных сестер.
– Она сбежала, когда мне было четырнадцать.
Джери привалился к письменному столу, пока Эладора прочесывала книжные полки.
– Ваша мать – Тай?
– Она никогда не распространялась об этой ветви своего семейства. Даже до убийств не рассказывала. – Эладора произнесла это буднично – давнишняя трагедия. Жестокий шрам зарубцевался тканью – или только коркой присох, размышлял Джери.
– Что, по-вашему, тогда случилось? – спросил он.
– Воровская гильдия убила их за неуплаченный долг. – Официальная версия.
– Понимаете, – сказал Джери, – я знаю некоторых людей, состоявших в те годы в Братстве, и все они кладут голову на отсечение, что оно ни при чем.
– Они же разбойники, господин Тафсон. С чего бы им честно вам отвечать?
Она нашла тяжелый том под бумагами на кушетке и торжествующе преподнесла его Джери. Джери начал листать. Эладора ойкнула, дрожа от его бесцеремонного обращения с книгой. Бесконечные страницы плотного текста, с редкими вкраплениями пояснительных схем, кусками зданий, расчерченных, как говяжья туша для разделки. Какая связь может быть у этой книги с событиями в городе? Вдруг он увидел, какая, и раскрыл книгу шире.
