Я отошла от домика, в котором сейчас спал бомж, и вдруг в стороне увидела проторенную дорожку. Я пошла по ней и вскоре оказалась в каком-то проулке. Наверное, раньше здесь проходила улица.
Я последовала дальше и через какое-то время остановилась у деревянного забора, настолько ветхого, что было просто удивительно, как он еще не рассыпался. Я толкнула калитку, собранную из разнокалиберных досок, которые были скреплены ржавыми гвоздями.
В глубине двора стоял маленький домик. На вид он был покрепче тех, в которых я недавно побывала.
— Есть здесь кто-нибудь? — крикнула я.
Сначала мне никто не ответил. Но потом из домика вышел мужчина лет пятидесяти. На нем была старая, но довольно аккуратная одежда. Если это и был бомж, то в отличие от того, первого, встретившегося мне, он выглядел чуть ли не аристократом.
— Вы здесь живете? — спросила я. — Или… нет?
— Пока тепло — живу, — ответил мужчина, — а ты что тут делаешь?
— Я частный детектив, тут мужчину недавно убили, он на машине проезжал. Может быть, вы видели?
— Как его убивали — не видел. А вот машины, которые проезжали вскоре после выстрелов, видел.
— Машины? Их что, было несколько?
— Две их было. Одна машина была темно-синего цвета.
— А вторая машина какая же была?
— А вторая была белая, или нет, такая вся… искристая.
— Серебристая «Ауди»? Да? Вы эту машину видели? — взволнованно воскликнула я.
— Да, точно ты сказала: как серебро, блестела. Это такси.
— Такси? — удивленно спросила я. — Это точно? Вы ничего не путаете? Как вы определили, что это было такси?
— А по шашечкам, — кратко объяснил бомж.
— Понятно, — сказала я, хотя совершенно не было понятно, какое отношение к убийству Бартелеймонова имеет такси.
Вполне возможно, что такси оказалось здесь совершенно случайно. Ну, предположим, на такси кто-то приехал в поселок или, наоборот, уехал из него.
— Простите, а как вас зовут? — спросила я.
— Петром, — ответил мужчина.
— А… вот вы сказали, что живете здесь, пока тепло, а потом куда же?
— Я в город перебираюсь, — ответил Петр, — там у меня подвальчик есть. А здесь воздухом сельским дышу. Помогаю опять же по хозяйству, кто попросит. Меня за работу покормят, а больше мне ничего и не надо.
— Скажите, Петр, вот вы увидели, как проехало такси. А когда вы увидели темно-синюю машину? И еще выстрелы. Вы слышали выстрелы до этих машин? — спросила я.
— Сначала я услышал выстрелы.
— Так. Потом проехала… темно-синяя машина?
— Да, она, — подтвердил Петр. — Потом прошло сколько-то времени, не могу сказать, сколько. И вот тогда я увидел с шашечками машину. Такси то есть.
Я поблагодарила мужчину и отправилась к своей машине.
Пока я ехала до того места, где был расстрелян Бартелеймонов, я размышляла на тему о том, случайно или нет в тот день в лесополосе оказалась машина темного цвета.
Кстати, не та ли это машина, о которой говорила Клавдия Даниловна. И еще: почему Алексей Бурмашин не сказал, что серебристая «Ауди» — это такси? Он что же, не увидел шашечек? Или не придал этому значения?
Я доехала до того места, где произошло убийство Константина Бартелеймонова.
Остановившись, я вышла из машины и огляделась. Впереди разросся кустарник. Я подошла к нему. Потом я выглянула из-за довольно высоких ветвей и увидела, что на том месте, где был расстрелян бизнесмен, сейчас находится белый «Мицубиси».
Точнее сказать, машина стояла немного поодаль, а на некотором возвышении наподобие пригорка женщина и мужчина, разбивая букеты, которые они держали в руках, на отдельные цветы, укладывали их на землю.
Женщину я узнала сразу, это была Светлана Владиславовна Бартелеймонова, вдова Константина. Мужчина мне был незнаком. На вид ему можно было дать лет тридцать. Он отличался атлетическим телосложением, что свидетельствовало о том, что он регулярно посещает тренажерный зал. Черты лица волевые, волосы коротко стриженные, но было видно, что над прической потрудился знающий свое дело стилист.
Я достала сотовый телефон и сделала несколько снимков.
Светлана Бартелеймонова вынула из сумочки пачку и вытащила оттуда одну сигарету. Мужчина тут же щелкнул зажигалкой. Потом закурил и он.
Закончив курить, мужчина обнял Бартелеймонову и что-то сказал. Светлана согласно кивнула и отправилась к «Мицубиси».
Мужчина предупредительно открыл переднюю дверцу. Сам он выкинул окурок на землю и, обойдя машину со стороны капота, открыл дверцу со стороны водительского места. Светлана в это время выбросила свой окурок через открытое окно.
Я услышала шум мотора и увидела, как «Мицубиси» тронулась с места и поехала по направлению к городу.
Я проводила взглядом отъезжающую «Мицубиси», потом, выждав еще некоторое время, подошла к тому месту, где ранее находились Светлана Бартелеймонова и ее спутник.
Я стала осматривать землю в поисках выброшенных сигарет. На дороге валялся только окурок от сигареты мужчины. Я аккуратно положила его в целлофановый пакет. А окурок от сигареты Светланы следует искать в кустарнике. Он был расположен почти сразу же за пригорком.
Я подошла к кустарнику. Да, сразу окурок и не найдешь: настолько тесно были расположены ветки, они буквально переплелись между собой, особенно у самой земли. Для того чтобы добыть то, что мне нужно, придется основательно потрудиться.
Я начала отодвигать ветку за веткой и внимательно смотреть вниз. Так, вот и искомый окурок.
Я, обдирая руки, положила его в отдельный пакет.
— Ты чавой-то шаришься тута? — грубый испитый и прокуренный голос раздался почти у меня под ухом.
Я быстро выпрямилась и обернулась. Передо мной стояла женщина неопределенного возраста. На ней было растянутое трикотажное платье, настолько грязное, что понять его первоначальную расцветку было невозможно. Волосы женщины торчали в разные стороны, похоже, их обладательница давно забыла, что такое шампунь и расческа.
— Чаво молчишь? Язык в одно место ушел? — продолжала допрос бомжиха.
— Вы что хотите, женщина? Что вам надо? — спросила я.
— Мне? — удивленно переспросила женщина. — Мне ничё. Токо здеся моя тера…ри…тория, — по слогам начала она выговаривать сложное для нее слово. — И ваще… Да ты никак Афоньку мово ищешь?! Вот курва! Ступай отседа, пока по шее не накостыляла!
В подтверждение своих намерений бомжиха подобрала большую сучковатую палку, которая лежала тут же, и нацелилась на меня.
Изрыгая нецензурную ругань, бомжиха замахнулась своим оружием. Я развернулась и ногой выбила палку у нее из рук. Бомжиха, лишившись палки, начала размахивать руками, продолжая сквернословить. Тогда я провела еще серию приемов карате и уложила бомжиху на землю.
