В лазурных полупрозрачных волнах прыгали рыбки, похожие на
женские тела. Его мысли незаметно и плавно перешли на женщин, русских женщин,
которые с готовностью побегут от своих нищих парней и мужей, за доллар-другой с
готовностью раздвинут ноги...
Да, они победители! Сегодня их части высаживаются на землю
русских. Это называется совместной украинско-натовской операцией по отработке
взаимодействия по отражению нападения могучего соседа. Длинно и неверно, все
равно в мире видят, как видят украинцы и русские, что на русский берег
высаживается американская армия. Именно американская, а никакая не натовская.
Всякие франузишки, итальяшки и немцы только бегают сзади и подают тапочки, одни
когда-то разбитые и покоренные военной рукой, а другие сперва попавшие в зону
влияния Штатов после победы над Германией, а потом завоеванные долларом.
Высаживается американская армия! Победившая.
Полузакрыв глаза, он чувствовал ласковое южное солнце, что
вызывает жар в крови. Эти русские женщины будут готовы выполнить любое желание,
любое желание его матросов, ибо женщины предпочитают сильных, а американцы во
всем сильнее жалких русских мужчин...
И как он будет их учить, покорных и послушных, разным
американским свободам, ибо в их дикой России все еще не знают бисексуальности,
зоофилии, гомосексуализма, и как эти русские женщины, скрывая стыд, чтобы не
показаться отсталыми, будут делать в постели и на улице все, что он скажет,
только бы не показаться неразвитыми...
Тяжелая кровь уже скопилась внизу. Он чувствовал жжение в
паху, подумал, что если сегодня же не насытится, то взорвется от переполнивших
его гормонов. Надо будет позвать этого здоровенного негра, как его, Флетчера.
Тот, судя по отзывам старшего офицера, хорош как в парном, так и в групповом.
Сам продерет так, что глаза на лоб полезут, его черное мясо так же хорошо, как
у того дога, которого Виллеру приводили развеселившиеся друзья перед посадкой
на корабль.
Крымский берег надвигался стремительно. Длинная и широкая
полоса чистого оранжевого песка, жаркое небо, уже различимы быстро мелькающие
камешки и мелкие крабы на дне...
Он крепче ухватился за поручни. Десантный корабль, почти не
снижая скорости, вылетел на мелководье. В тот же миг рухнула передняя стена,
превратившись в широкий поддон. Из темного чрева выпрыгнули приземистые
стальные машины, пронеслись в мгновение ока на берег. В сотне шагов за полосой
мокрого песка остановились, прикрывая стальными бортами высаживающихся.
Последним выехал бронетранспортер. Виллер, сидя наверху в
окружении бравых коммандос, жадно подался вперед. Вот она, проклятая Россия –
последний заслон на пути США к мировому господству!
Оставляя глубокие следы на мокром песке, коммандос пробежали
вперед. Виллер слышал тяжелое, но ровное дыхание этих могучих тренированных
парней, выращенных на свежем мясе, напичканных витаминами, лабреджастами и
стимулирующими бурный рост мышц гормонами.
Каждый нес на себе помимо бронежилета, автоматическую
винтовку с запасным боекомплектом, за спиной в ранце медпакеты и сухой паек, на
поясе плотно сидят гранаты, фляга и штык-нож. На шлемах десантников микрофоны и
наушники, можно разговаривать с каждым в отдельности, можно отдавать приказы
сразу всем, никаких зеленых свистков, как у русских.
С первого взгляда даже не заметишь, что и ботинки с
противоминными прокладками, и униформа нашпигована чипами, что за мили засекают
затаившегося тушканчика, позволяют видеть сквозь дым и туман, и что каждый
десантник несет на себе электронного оборудования на сто тысяч долларов. Все
окупается тем страшным впечатлением, которое производят эти жутковатые
неуязвимые машины убийства. Даже неустрашимые фанатики-террористы понимают, что
выстоять против одинокого коммандос немыслимо целой группе их грязных
экстремистов.
Виллер любовался своими натренированными атлетами, как дурак
любовался бы какими-то дурацкими картинами или древними храмами.
Взрывая золотой песок, подбежал Эйзен, молодой и подтянутый
капитан, выходец из хорошей семьи, отец владеет фабрикой по производству крема
от морщин. Виллер с удовольствием смотрел на круглое румяное лицо, веселое
настолько, что даже песок на три метра вокруг блестит ярче.
– Дожил бы, – крикнул Эйзен счастливо, – до
этого дня мой дед!
– А что?
– Он спал и видел, как наши танки пойдут по проклятой
России. И вот сейчас я иду!
Виллер усмехнулся, ему нравился наивный энтузиазм молодого
капитана:
– Сейчас это считается Украиной.
– Неважно! Вчера эти земли еще были советскими. И вот
сейчас вбиваем пыль... как сказал великий Киплинг: «Пыль, пыль, пыль из-под
шагающих сапог! Мы идем по Африке...»
Виллер поднял голову. Яркое крымское солнце нещадно жгло,
напоминая, что и здесь может быть как в Африке. По крайней мере, с водой так же
скверно, хотя море вроде бы с трех сторон.
– Советская земля, – напомнил он, – теперь
она зовется русской... совсем рядом. Вон там, за той рощей начинается поле,
посреди которого проходит граница между украинской зоной и русской.
– Разве Крым не украинский?
– Русские не стали за Крым спорить, – объяснил
Виллер, – они просто арендуют часть этого полуострова под свои военные
базы. Понятно, арендовать дешевле, чем кормить это вот все пространство, где
нет ни черта, и куда деньги пойдут как в бочку без дна. Так что можем дойти до
рощи, дальше не стоит.
– Почему?
– По роще проходит граница с русскими. Хотя у них не
пограничники, а одна пьяная и голодная рвань, но... тем более не стоит. Еще вши
переползут!
Эйзен с готовностью рассмеялся:
– Да, вшей у нас вывели еще в начале века. Мы против
них беззащитны!.. Да, сэр, только до рощи. Ну, разве что немного переведем дух
в тени.
Эйзен повернулся, скомандовал:
– Рота, ша-а-агом марш!
Сам побежал едва ли не вприпрыжку, пристроился во главе
серозеленых фигур, в своих боевых комбинезонах похожих не то на пришельцев из
космоса, не то на мутантов из параллельного мира.
Виллер обернулся к десантному кораблю. Механик высунулся по
пояс, наблюдал с широкой и завидующей улыбкой. Виллер, усмехнулся, бросил в
микрофон:
– Джонсон, не завидуй. Ты и сам тут можешь поймать...
славяночку.
Из наушников донесся хрипловатый голос:
– Так берег же хохлы очистили от гражданских! Для
маневров.
– Ну, ты же знаешь местных. Обязательно прорвутся! У
нас доллары, а у них только их задницы.
Механик заулыбался во всю пасть, а Виллер, отключив связь,
неспешно пошел в сторону далекой рощи.
Коммандос шагали уверенно и сильно, чувствуя себя в самом
деле отважными первопроходцами и завоевателями дикой Африки. Сердца бились
сильно и часто, горячая кровь стучала в виски, а ноздри раздувались в
предчувствии добычи.
