Следом тащился капрал. Струйки пота проложили блестящие
дорожки по потному лицу. Обрадовано вскрикнул:
– Прибыли!.. Вот наш блиндаж!
Полковник открыл и закрыл рот. Арабы с надменным презрением
верблюдов, от которых отличаются только внешностью, но не умом, наблюдали за
шатающимся священником, которого заботливо поддерживал за плечи капрал.
К великому изумлению банкира и полковника, арабы и
израильские солдаты посторонились, пропуская обоих, но едва полковник сделал
шаг, в его грудь уперлись стволы автоматов.
– Это приказ Иуды Бен-Йосефа, – повторил тот же
сержант. В черных глазах прыгало грозное веселье. – Вы можете всех нас
отдать военно-полевому суду... но не сейчас!
Араб, который как дрессированная обезьяна хвастливо
выставлял «Ролекс», кивнул и повторил деревянно:
– Приказ... Иуды... Бен-Йосефа.
Полковник отступил, в глазах было темно от гнева, прохрипел:
– С каких это пор... арабские террористы... выполняют
приказы израильского командира?
Араб смотрел надменно, ума не хватало, чтобы даже понимать
человеческую речь, но вид был таков, словно знал какие-то случаи, когда приказы
может отдавать даже лютый враг, и его послушаются все. Или хотя бы знал, что
такие случаи могут быть.
На миг мелькнула мысль, даже не мысль, а смутное ощущение,
что в самом деле есть же что-то общечеловеческое... что даже арабы... эти тупые
грязные свиньи... у которых нет ничего святого... хоть свиней, правда, все еще
не едят... что даже арабы в каких-то случаях могут... но странная для
генштабиста мысль испарилась, так и не оформившись.
Ее вытеснила другая, тревожная, что за время переподготовки
в Штатах отвык от израильской жары. Прямо мозги плавятся, в висках ломит! Надо
принимать «Лабрэ Джаст» и на всякий случай сходить к психоаналитику.
Обряд бракосочетания Иуды и Сары арабы вытерпели со
стоическим терпением, поздравили теперь уже мужа и жену. Капрал, который привел
священника, что-то прошептал на ухо Иуде, косясь на счастливую невесту. Иуда
вздрогнул, по сияющему лицу пробежала тень. Тоже коротко посмотрел на Сару,
что-то сказал, почти не шевеля губами. Капрал кивнул, исчез с такой скоростью,
словно в помещении на миг возник и тут же рассыпался горячий смерч.
Юсуф, веселый и раскованный, явно привыкший быть везде и
всюду в центре внимания, громко стукнул кружкой по столу, ему тут же налили, он
поднял, пузыристая пена побежала через края, зависая на пальцах:
– Да будет ваша жизнь полна любви и счастья! Да, мы –
враги. Но все, что здесь находится, на стороне Света. А там, по ту сторону
океана, все земли захватила страшная империя Тьмы. Она растлила души людские,
обратила людей в скотов, что умеют собирать компьютеры, но не знают любви,
чести, достоинства! Империя Тьмы не воюет с нами открыто, но уже подмяла много
стран и на этой стороне... Одни – во время второй мировой, другие уже потом,
отравляя слабых своей верой. Дескать, человек от обезьяны, а значит – скот. Мы
здесь еще держимся...
Иуда слушал настороженно, выпады против США – выпады против
союзника, но краем сознания отмечал, что проклятый араб прав: американцы ныне –
это обезьяны, что умеют собирать компьютеры. А то и ниже по уровню, ибо свободы
понимают как высвобождение всех животных инстинктов, как дорогу вспять по
эволюции, а обезьяны какие-то нормы поведения соблюдают.
На него смотрели выжидательно, как арабы, так и свои, Сара
прижималась мягким теплым боком, он поднял кружку, словно хрустальный фужер,
сказал так же громко и ясно:
– Доблестный Юсуф ибн Бен-оглы!.. Ты прав, мы бьемся за
то, чья дорога на небеса прямее и вернее: дорога Аллаха или Яхве. Но на той
стороне, в Темной зоне, дорог на небеса не осталось. Да они и не нужны людям,
которые смотрят на небо только раз в жизни...
– Когда их смалят, – закончил Юсуф.
Они взглянули друг другу в лица смеющими глазами. Оба
назвали тех, на Темной стороне, свиньями, грязными животными, одинаково
презренными как для иудеев, так и для мусульман.
Юсуф сделал глоток, прислушался, это шампанское попроще, но
нельзя от бедного полевого командира израильтян требовать, чтобы у него на
столе было то же самое, что и у наследника шейха.
– У них самое страшное оружие, – сказал он, глядя
поверх края кружки, как смотрят, любуясь игрой света и кипящих пузырьков в
дорогом хрустальном бокале, – самое подлое и коварное оружие... Человек не
может все время идти один в гору, тогда говорим: иди чуть тише, а то и вовсе
остановись, переведи дух, потом догонишь. А там, на Темной Стороне говорят:
зачем карабкаться? Зачем терять силы, обламывать ногти, обдирать в кровь локти
и колени? Лучше катиться вниз, к подножью. Там теплое болото. Никуда не надо
стремиться, не надо себя принуждать... А в болоте жить еще лучше. Смотрите, у
нас есть компьютеры, самолеты, гомосексуализм, казино, секс-шопы – все для
развлечения. Разве не для развлечений жив человек? И слабые души говорят себе:
а в самом деле? Любовь обязывает, а секс – нет. Дружба обязывает, а знакомство
по-американски – нет. Честь обязывает, но если сказать, что чести нет?..
Иуда ощутил, что на него посматривают с нетерпением. Свадьба
– есть свадьба, и хотя тема натиска Штатов на культуру и культурные страны
стала самой злободневной темой по ту и по эту сторону окопов, все же надо
повернуть немного в сторону свадьбы. Все-таки еще во всем Израиле не было такой
удивительной свадьбы! И чертов банкир, теперь уже тесть, не отвертится...
Кстати, сейчас явятся. Он просил капрала задержать еще на пять минут.... Черт,
что начнется?
Он встал, вскинул бокал, глаза смеялись, продекламировал:
– Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не
сойдут.
Разве что Небо их призовет на страшен Господен Суд.
Он передохнул, на этом обычно знание Киплинга у каждого
заканчивалось, и выходило, что гениальный поэт подчеркивал несовместимость
Востока и Запада.
Юсуф, словно ощутил недосказанное Иудой, тот явно хотел,
чтобы Юсуф продолжил, если тупой араб, каким-то чудом знает как там дальше,
ведь и диплом Гарвардского университета можно купить при деньгах нефтяных
шейхов... и Юсуф легко поднялся с кружкой в руке, сказал громко и ясно:
– Но нет Востока, и Запада нет: что племя, нация, род?
Когда сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает!
Глава 35
Как не увериться в своей правоте, думал я невесело, когда в
самом начале истории группы фермеров и лесорубов побили организованную
английскую армию? Когда те, одетые в ярко красные с белым мундиры плотными
колоннами вышагивали по лесным тропам, эти мужики стреляли их как жирных гусей
из-за деревьев, из-за кустов, не неся урона сами.
Таким образом, они открыли сразу рассыпной строй, стрельбу
из-за укрытия и защитную форму. Но еще больше, что помогло им тогда победить, а
сейчас губит, это естественное желание простого человека победить любой ценой.
Для англичанина, что шел по тем тропам с намерением вернуть взбунтовавшуюся колонию
в лоно Британской империи было немыслимо свернуть в сторону и пройти по колено
в грязи, немыслимо пригибаться под пулями – а как же гордость? – а для
колониста, сиречь уже американца, вполне допустимо проползти по болоту,
вываляться в грязи по уши, нарочито вымазать грязью даже рыло, чтобы пострелять
этих красавцев и уползти безнаказанным.
