Пришлось переступить через Голдсмита, его невидящие глаза
уставились на меня с немым изумлением. Я буркнул:
– Каков советник, таков и президент.
Княжна наконец пошевелилась, ее побелевшие губы задвигались:
– Мерзавец... какой мерзавец...
– Спасибо, – буркнул я.
– За что?
– Что смолчала. Ты же знала, я не курю.
– Я не знала, – ответила она с отвращением. –
От тебя тогда так мерзко пахло, что я не могла разобрать...
– Это когда? – спросил я нагло.
Она начала морщить свой аристократический нос, но я вцепился
взглядом в голых красоток на экране дисплея, раздеваются лихо, трясут выменем с
оттопыренными дойками. За спиной возмущенно фыркнула княжна, но я уже жадно
бросился к компу, мазнул по клаве, скринсэйвер исчез, с готовностью выскочили
окошки броузера.
– Нашел время, – прошипело за моей спиной
разъяренное, – дурень похотливый...
Краем глазом я видел ее изысканную фигуру, вымя тоже в
форме, массажи да всякое такое, вот и дойки торчат так, что едва не прорывают
ткань, но пальцы мои уже судорожно бегали по клаве. Старье, а не броузер, как с
таким работают, я и то вчера скачал новую версию, правда – бету, но работающую,
быстро набрал команду, вышел на ICQ одного моего корреспондента, торопливо
напечатал только одно слово: «Воздух!», энтерякнул, ухватил пистолет, ибо за
дверью уже слышались шаги отягощенного университетским образованием.
Я отодвинулся в сторону, дверь распахнулась, и в тот же миг
мой палец торопливо влип в курок. Пистолет в моей руке был на уровне его пояса,
чуть выше, там вроде бы печень, человек умирает от болевого шока сразу, но пока
я давил курок, десантник успел увидеть трупы в комнаты и перевернутый стул,
выронил поднос с прозрачным стаканом, молниеносно выхватил пистолет, успев
прыгнуть в кувырке вперед, дабы сбить невидимого убийцу с прицела.
Первая пуля ударила его в бок, вторая достала в спину. Он с
грохотом обрушился на середину комнаты. Колени подломились, он завалился на
бок. Стелла тихонько вскрикнула. Мне почудилась жалость в ее голосе, сказал
резко:
– Если не нашел работы инженером, мог пойти токарем!
Я собрал рожки в сумку, забросил на плечо. Тяжеловато для
человека, который давно уже ничего не поднимал тяжелее дискеты. С автоматом в
руках я начал приближаться к двери, откуда появились Иванов и бравый десантник
со стаканом воды.
Стелла сказала в спину непонимающе:
– Это вниз.
– Да неужели? – удивился я.
– Дурак.
– К тому же не дворянин, -согласился я. – Чернь!..
Как там у вашего предка Пушкина: «Умолкни, чернь неправославная...»
Дверь подалась без скрипа, я ожидал увидеть длинный коридор,
ведущий в темные и мрачные подземелья, но широкая лесенка вела всего лишь во
второй зал, пошире и ярче освещенный, чем этот. Там стол блестел коричневым
деревом размером с огород, компы, экраны, под стенами силовые установки, но
мебель дорогая и изысканная.
– Кремлевские тайны, – пробормотал я. –
Ладно, в другой раз...
Так же без скрипа дверь закрылась. Я подтащил стул, подпер
под ручку. Между лопаток чувствовал острый взгляд княгини, потому старался не
пыхтеть, а когда закончил подбивать спинку под ручку, разогнулся с легкостью
шестнадцатилетнего.
– Тебя убьют, дурак, – сказала она негромко.
– Не исключено, – пробормотал я.
Торопливо метнулся через весь зал к той двери, откуда меня
ввели, как в этот момент прогремел мощный голос из громкоговорителя:
– Никольский! Вы с ума сошли!.. Весь город уже наш!..
Страна наша!.. На что вы надеетесь? В какую норку юркнете?
Я прошипел замучено:
– Но мир еще не весь ваш...
Подобрав чужой автомат, я направил ствол в сторону изящной
белой коробочки под потолком, палец попал в отверстие скобы. Спусковой крючок
подался легко, послушно, с готовностью языческого бойца, слепо преданного
могучему вождю.
Руки тряхнуло, короткий грохот, в стене взвился дымок,
полетели куски облицовки. На том месте, где был громкоговоритель, появилась
безобразная дыра с салатную тарелку размером. Я, в самом деле, чувствовал себя
могучим вождем, который властен над жизнью и смертью.
Стелла странно посмотрела:
– У тебя другое лицо...
– Я оборотень, – согласился я.
Ее плечи зябко передернулись:
– Когда в ваших руках оружие, все вы... Подумать
только, этот человек уверял, что он – академик!.. Такой наглой брехни свет не
видел.
– Не слышал, – поправил я автоматически.
– Что? – не поняла она. – Господи, зануда с
автоматом, – что может быть страшнее?
– Бога нет, – сообщил я и поднялся, стараясь
громким голосом заглушить звучный хруст в коленных чашечках. – Есть люди с
автоматами.
Она спросила резко:
– Но на что ты, в самом деле, надеешься?
– На себя.
– Что? – не поняла она. – Ты – против всей
мощи... против всей армии Штатов?
– Да, – ответил я. – Я – против всей мощи.
Сердце колотилось сильно, боль затихла, совсем ушла, а в
теле было лихорадочное возбуждение, странный истерический восторг. Я
чувствовал, что в самом деле иду на верную смерть, ибо Кремль уже захвачен,
Москва в руках заговорщиков, но меня как жабу раздувало нелепой гордостью, я
видел в глазах княжны, что плечи мои стали шире, грудь выдвинулась, как у
петуха. Да и голос мой звучал как боевой рог, когда вызывают на поединок конных
рыцарей.
– Дурак, – произнесла она внятно.
– Эх ты, – ответил я беззлобно, – какая ты
княжна? Так, кухарка.
Обыскав десантников, я снял с одного две гранаты, что-то
жутковатое, не лимонки, поискал кольца, ага, вот они. Не раздумывая, рванул за
одно, колечко осталось на моем пальце, подбежал к двери, распахнул и швырнул в
щель.
Я не успел ухватить вторую, как там шарахнул взрыв похожий
на подземный ядерный толчок. Стены затряслись, послышался долгий скрежещущий
треск. Понимая, что вторая граната уже ни к чему, но не в силах остановиться, я
сдернул чеку, швырнул, снова отпрыгнул за косяк. В зале громыхнуло так, словно
я взорвал авианосец.
Дверь с треском вылетела вместе с дверной рамой. Я проводил
взглядом, как все это грохнулось на середину комнаты, ломая стол. Повезло, что
додумался отступить за стену, раздавило бы как комара, дверь толще шлюза в
подводной лодке, сразу вступил в разгромленное помещение, автомат в полной
готовности, палец на крючке, и пусть только хоть что-то шелохнется...
С потолка сыпалась каменная крошка, медленно кружились,
опускаясь, клочья бумаг. На полу и на столах лежали... Я поспешно отвел взгляд,
даже меня эти окровавленные куски мяса вгоняют в холодную дрожь, хотя и знаю,
что человек из такого же мяса, как и корова. Если разделать и положить на
прилавок, хрен кто отличит.
