Вся процедура заняла считаные секунды.
Закончив, я подошла к кухонному шкафчику, в котором мы уже успели похозяйничать накануне. Достала из него стакан, налила воду и со стаканом в руке вернулась в комнату.
Андрей и Клара Николаевна стояли около окна. Вид у обоих был взволнованный.
— Что случилось? — напряглась я.
— А? — отозвался Андрей. — А, нет, ничего особенного. Просто поговорили. Ну, мы пойдем, Клара Николаевна.
Напоследок я попросила соседку записать наши с Андреем номера телефонов. На всякий случай. Сделала она это с видом человека, который оказывает нам большое одолжение.
Она вышла из квартиры Игнатьева вслед за нами. Нажав на кнопку вызова лифта, я посмотрела в ее сторону. Она закрыла дверь на ключ, после чего благоговейно провела по ней ладонью.
В лифте я сообщила Кузнецову об оставленной «прослушке». Он сказал, что сам хотел это сделать, но закрутился и не успел.
* * *
Вечер был теплым и каким-то оранжевым. Солнце в глаза не било — оно растеклось теплым маревом где-то за границами города.
Людей на улицах прибавилось. Мы с Андреем провели в квартире дяди Инессы несколько часов. Дорога до его дома тоже заняла немало времени. Да плюс поездка на метро тоже получилась не очень короткой.
— Надо навестить эту Марину, — сказал Андрей. — Борис Семенович говорил, что она имела какое-то отношение к районной поликлинике.
— Завтра попробуем ее найти, — согласилась я. — О чем вы там разговаривали, когда я зашла в комнату?
— О, она кое-что мне выложила. Пришлось умолять. Я перегнул палку, да?
— Перегнул. Купи себе хотя бы килограмм тактичности. Нельзя так.
— Да понял я.
Андрей остановился, снял очки и потер их о рукав футболки, после чего водрузил обратно на нос и осмотрелся.
— Не против, если заскочим куда-нибудь перекусить?
— А давай, — ответила я. — Ни Миша, ни Инесса не позвонили. Значит, я им не нужна.
— Тогда пойдем, — поманил меня Андрей.
Очутившись среди спешащих по своим делам москвичей и столкнувшись с некоторыми не особенно вежливыми пешеходами, я попросила его самого решить, где мы остановимся. Он указал на вывеску, где черным по желтому была выведена надпись «Подземелье „У Дракулы“».
— Радуют меня нынешние названия всяких увеселительных заведений, — с удовольствием сказал он. — Вот это, к примеру. Как думаешь, что нас там ждет?
— Осиновый кол в сердце, — предположила я.
— Проверим?
«Подземелье» было под завязку набито посетителями. Интерьер ресторанчика действительно напоминал средневековый винный погреб. Официанты выглядели довольно интересно: каждый был одет в белую рубашку с распахнутым воротом и черные трико. На ногах красовались высокие кожаные сапоги, а за плечами болтался широкий и длинный плащ. Разумеется, с лицевой стороны он тоже был черным, как смоль, а вот изнанка «вспыхивала» ярко-красным цветом.
Я такую униформу встречала впервые в жизни. У моего коллеги тоже не нашлось слов.
Разумеется, современная мебель тут не смотрелась бы. Столы были сколочены из кривых досок, а еда и напитки подавались в глиняной посуде и металлических кубках. Освещение в кафе было неярким, настенные светильники создавали иллюзию скудости средневекового бытия. Каждый стол украшал железный подсвечник с самой настоящей свечой.
У дальней стены я увидела бочки. Много самых настоящих бочек, сложенных одна на другую. На днище каждой имелся кран с длинной рукояткой. Официанты подходили к бочкам, подставляли под кран кубки, наполняли их вином, а потом разносили по залу.
— Тут нет свободных мест, — сказала я, когда осмотрелась. — Поищем что-нибудь попроще.
Я развернулась, чтобы уйти, но тут меня кто-то крепко взял под локоть. Пришлось обернуться.
Стоявший перед нами официант выглядел так, словно вынырнул из прошлого. Черные волосы, черные глаза.
— Извините, — улыбнулся он. — Мне показалось, что вы передумали здесь оставаться. Могу я узнать причину?
Может быть, дело было в плохом освещении, но я не сразу заметила стекающую из уголка его рта струйку крови. А еще у него были острые клыки.
Андрей тоже приметил эти мелочи и встал лицом к официанту, закрыв меня собой.
— Изыди, — предупредил он и добавил: — Чувак, у вас же все занято.
— Это правда, народа много. У нас ажиотаж каждый день, — произнес официант. — Но мы непременно найдем для вас уютный уголок. Если не передумали, то прошу вас.
Он вытянул руку в сторону столиков. Андрей медленно спустился по ступенькам в зал и последовал за официантом. Я послушно пошла за ними.
— Сюда, сюда, — указал нам официант.
Он расчищал нам дорогу. Без него мы бы точно споткнулись по триста раз каждый.
— Вот здесь вам будет удобно.
«Вампир» привел нас к столику на двоих. Столик совершенно не просматривался от входной двери. Как и камин, который находился недалеко. Однако никакого жара от него я не почувствовала. Камин был имитацией, выполненной весьма искусно.
Мы сели за стол. Официант выдернул откуда-то две черные картонки с множеством белых буковок.
— Сегодня вечером я буду в вашем распоряжении, — сказал он. — Но сначала дам вам время осмотреться и выбрать что-то на ужин.
Андрей взглянул в меню.
— «Каменные облака», — прочитал он. — Это что такое?
— Картофельное пюре с соусом из белых грибов, — пояснил официант.
— А вот название — «Пчела в ажуре»… — продолжал Андрей.
— Блины с кисло-сладким соусом. Весьма интересный вкус.
— А при чем тут пчела?
— Тут и ажур ни при чем, — бесстрастно произнес официант. — Но интригует, правда?
— А «Зимняя Проповедь», полагаю, означает что-то овощное? — поднял на него взгляд Андрей. — Что это? Капустный салат? Сосиска в тесте? Рыба какая-нибудь?
— Капустный салат называется «Последняя Надежда». «Зимняя Проповедь» — это мясо под сметанным соусом.
И официант, забывшись, кончиком пальца почесал струю «крови», которая поблескивала в свете старинных светильников. Возле губ тут же образовалось красное пятно.
— У вас кровь размазалась, — объявила я и полезла в сумку за пудреницей. — Не трогайте, а то еще сильнее измажетесь.
Официант тихо выругался.
— Трудная у вас, упырей, работа, да? — развеселился Андрей.
— Всякое бывает, — признался парень. — Одежда… еще куда ни шло. Но накладные клыки и следы «крови» на губах — это уже прихоть начальства. Но я не жалуюсь. Нет, не жалуюсь. Заведение-то процветает. А мне здесь нравится.
