Юлия Тимофеевна молча ждала, пока мы вспомним что-то еще. Но ей не повезло — больше мы ничего о Марине не знали.
— У нас в штате числится одна Марина, — негромко сказала она. — Впрочем, здесь не самое удобное место для разговора. Выйдем на улицу.
— А как же запись к врачу? — спросил Андрей. — У вас работа, мы понимаем.
— Значит, и перерыв должен быть, — ответила ему Юлия Тимофеевна. — А уж когда он будет, я сама решу.
Она подошла к стойке регистратуры и что-то сказала девушке, которая вела запись. Та кивнула.
— Пошли, — скомандовала заместитель главврача, и мы послушно отправились следом за ней к выходу.
Юлия Тимофеевна повела нас за угол здания, где я увидела стоявшее у стены пластиковое ведро из-под краски. Оно наполовину было наполнено водой, в которой плавали сигаретные окурки.
Заместитель главного врача достала из кармана пачку сигарет. Я последовала ее примеру. Андрей услужливо протянул зажигалку.
— Долго с вами стоять не могу — не получится, — заговорила Юлия Тимофеевна. — А в поликлинике нормально не побеседуешь. Я знаю, какую Марину вы ищете. Медицинская сестра, ассистент терапевта. Работала у нас года четыре.
Мы с Андреем переглянулись.
— Зарплаты у медсестер с недавних пор неплохие, но у каждого свои запросы. Кому-то хватает, а иные ищут подработку. Марина помогала маломобильным людям. Некоторые ведь не в состоянии прийти в поликлинику, чтобы сделать какую-то процедуру, а кто-то просто нуждается в компании. Большинство из этих людей одиноки. Марина ухаживала за ними, убиралась в квартирах, следила за тем, чтобы вовремя принимали лекарства. Ну и всякие манипуляции типа замера кровяного давления или установки капельницы тоже производить приходилось. Иногда она оставалась у пациентов на ночь. Многие ведь совсем «тяжелые», а родных нет или они живут далеко. Вообще-то наш главный врач не запрещает подрабатывать на стороне, если это не мешает выполнению основных обязанностей. К нему потом приходили родные таких пациентов, просили поощрить заботливую медсестру. Им было невдомек, что она делает это по собственной воле, а не по заданию руководства. У Марины не было семьи, не было детей, и в свободное от работы время она помогала тем, кто в этом нуждался.
— Значит, о том, что она подрабатывает сиделкой, многим было известно? — спросил Андрей.
— Думаю, она не делала из этого тайны.
— Как близко вы были знакомы?
— Достаточно для того, чтобы она могла поделиться со мной чем-то личным. Но вы настоящий допрос устроили, — горько улыбнулась Юлия Тимофеевна. — Выкладывайте. Что вас привело? Вы чьи-то родственники? Марина что-то не то сделала? Если так, то давайте разберемся по-человечески, без жалоб в наше управление.
Я достала удостоверение, протянула его Юлии Тимофеевне. Вопреки ожиданиям она не стала удивляться.
— Марина в свое время помогала одному человеку, — пояснила я. — После своей смерти он завещал все свое имущество моей клиентке, Инессе Локтевой. Она приходится ему племянницей. Мы осмотрели квартиру покойного и обнаружили там вещи, которые, скорее всего, принадлежали Марине.
Юлия Тимофеевна слушала меня очень внимательно.
— Думаете, она спала с ним? — спросила она и глубоко затянулась. — Нет, я не осуждаю, просто представить не могу. Думаю, вы что-то не так поняли.
— Поэтому нам нужна ваша помощь.
— Не могу ничем помочь, — холодно ответила замглавврача. — Даже если бы знала о чем-то, то не рассказала бы. Знаете почему? Потому что терпеть не могу всего… вот этого. Девчонка-медсестра и старик, за которым она ухаживала. Ну, конечно. Готовый сценарий, и главные роли расписаны. Да еще она оставила какие-то вещи в его квартире. И все вам сразу ясно и понятно, да?
— Нет, нет, что вы…
Юлия Тимофеевна отвернулась. Сигарета ходила в ее пальцах ходуном.
— Обидно, — тихо произнесла она, глядя себе под ноги. — Обидно, понимаете? А ведь она недавно с парнем познакомилась, с таким восторгом о нем рассказывала… Еще вчера курить со мной выходила, поделилась… Такая счастливая была.
Меня осенила страшная догадка.
— Юлия Тимофеевна, давайте честно, — попросила я. — С Мариной что-то случилось?
Андрей бросил на меня тревожный взгляд. Юлия Тимофеевна шмыгнула носом. В глаза все так же не смотрела, разглядывала носки своих туфель.
— Я сейчас замещаю главного врача, поэтому все новости узнаю первой. Сегодня утром позвонили из полиции. Ее тело нашли этой ночью в одном из парков, — едва слышно сказала она. — В домике, в котором хранится уборочный инвентарь. Грабли, лопаты, ведра. Вот в такой домик ее и спрятали. Сначала задушили, а потом спрятали. Обнаружил тело дворник, который рано утром решил подмести дорожки. В ее кошельке полиция нашла зарплатный квиток, на котором указан номер нашей поликлиники. И, боже мой, какое же счастье, что трубку сняла я! Я же всем потом и объявила. Чтобы узнали из первых уст о том, что случилось, а не стали кормиться собственными догадками. Чтобы потом ничего не придумали о ней… как вы. Извините. Личные вещи Марины… оставьте их себе. Или отдайте кому-нибудь. Ей они точно не пригодятся.
Юлия Тимофеевна бросила недокуренную сигарету в ведро с водой и посмотрела на наручные часы. Поправила халат, провела рукой по волосам и вдруг улыбнулась. Смотреть на эти метаморфозы было страшно, но именно с таким выражением лица она должна была вернуться на рабочее место.
— Пора бежать, — спокойно сказала она. — Несмотря на то что я замглавврача, приходится иногда подменять сотрудников, которые не вышли на работу. Марина работает не каждый день, иногда в ее расписании случались «окна» на день или два. Сегодня она должна была дежурить возле терминалов. Но утром я узнала, что на работу она не выйдет. Вот я вместо нее и… А то все заняты. Еще раз простите. Я пойду.
Юлия Тимофеевна спрятала руки в карманы халата и быстрым шагом пошла прочь. Мы с Кузнецовым так и остались стоять на месте. Не знаю, как ему, а мне нужно было осмыслить услышанное.
— Подождите, — вдруг окликнул ее Кузнецов.
Юлия Тимофеевна обернулась и вопросительно посмотрела на Андрея. Он подошел к ней, о чем-то спросил. Она покачала головой и ушла.
— Спросил у нее про того, с кем встречалась Марина, — объяснил он мне свой внезапный порыв. — Думал, вдруг знает. Были бы хоть какие-то приметы.
Мы стояли под кленом. Где-то очень высоко дрались на ветке вороны. Кричали, ругались. Выясняли отношения.
— Твою ж… — тихо выругался мой коллега и сплюнул себе под ноги. — Прости, Тань.
— Не за что тебе извиняться, — так же тихо сказала я. — Пойдем к машине. Тут нам больше делать нечего.
* * *
В салоне машины было жарко, и я сразу же опустила стекло. Андрей не торопился заводить мотор. Кажется, известие о смерти Марины для него тоже не прошло бесследно. Он поудобнее уселся в водительском кресле, явно настраиваясь на долгий разговор.
