* * *
Кузнецов настоял на том, чтобы я все-таки посетила врача. Довез меня до ближайшего медицинского центра, сам оплатил прием и все обследования. На мои возражения не отвечал и вообще вел себя как опекун несовершеннолетнего хулигана.
— Татьяна! — громко позвал он меня, направлявшуюся к выходу. — Стой там, где стоишь! Я тебя больше ловить не собираюсь. И без тебя проблем хватает!
Все, кто это услышал, с огромным интересом принялись меня рассматривать. Наверное, в тот момент я мало напоминала человека, уверенно идущего по жизни. Волосы были не просто растрепаны — они напоминали плохо расчесанный парик. К моей бедной голове сегодня слишком часто прикасались: так откуда же взяться аккуратной прическе? Вела я себя тоже довольно интересно — я постоянно морщилась от боли и прикладывала руку к затылку. Я мало напоминала жертву обстоятельств, но сильно смахивала на человека, который пару дней квасил и до сих пор не смог проспаться.
Любопытных граждан я понимала. Обидно не было, ведь никто из присутствующих не ведал, как я выгляжу в счастливые времена.
Уже на улице я предупредила Андрея о том, что он много на себя берет. Я была в состоянии заплатить за себя, это раз. И его шуточки были лишними, это два. Нет, я не ханжа. Я люблю «черный» юмор, если он к месту, но в данный момент не стоило меня подначивать. Негодяй не растерялся и предположил, что проявление агрессии это не что иное, как последствие удара, несмотря на то что врач признал сотрясение моего головного мозга легким, а общее состояние назвал удовлетворительным.
У меня не было сил на него злиться. Решила отложить это дело на потом.
До того как мы отправились к врачу, пришлось целый час приводить в чувство Клару Николаевну. Она долго сопротивлялась, плакала, икала и впивалась в рукава Кузнецова, как лесной клещ. Меня, напротив, сторонилась, все больше льнула к крепкому мужскому плечу. Но позже успокоилась и справилась с последствиями полученного стресса. Благо запасов валокордина в ее доме было достаточно. Она предложила стопочку и мне, но я отказалась.
Известие о разбитой вазе она восприняла спокойно.
По ее словам выходило следующее. После моего ухода действительно прошло довольно много времени, как и утверждал Андрей. Оставив ее одну, он отправился на мои поиски. Она подождала и отправилась в том же направлении. Увидела Андрея, склонившегося над моим безвольным телом. Бросилась к нам. По пути увидела турку, стоявшую на плите, и выключила газ. Сказала, что все делала инстинктивно. Газ — огонь — пожар. Вот такая вот цепочка сложилась у нее в голове. И только после этого, поняв, что я в самой настоящей отключке, она закричала от страха во все горло.
— Да уж, много на вас свалилось, — заметил Андрей.
— К-каво? — заикаясь, спросила она.
Она не понимала того, о чем ей говорят. Спустя некоторое время, правда, стала связно отвечать на вопросы. Но возникла проблема, с которой бедную Клару мы оставлять не хотели. Я не исключала того, что на нее все еще велась охота. Разумеется, никто из нас не знал, чьих рук это было дело, но мы прекрасно помнили, что случилось утром: в ее дом пытался проникнуть взломщик. Позже я получила удар по голове. Врагу не пожелаешь. Оба события однозначно были как-то связаны, и я решила, что от бедной женщины вряд ли отстанут так быстро.
Возможно, нам пытался навредить один и тот же человек. Соседнюю квартиру также было необходимо как-то обезопасить от нежелательного вторжения. В общем, дел хватало.
Я попросила Клару Николаевну не выходить на улицу без крайней необходимости. Пока что. Но если уж что-то срочное, то непременно в сопровождении.
— Не пойду я никуда, — клятвенно пообещала она. — Никуда не пойду! Вообще из дома никогда теперь не выйду!
— А на работу вам не нужно? — спросила я.
— Нет.
— Слава богу.
— Кажется, у нее есть сын, — шепнул мне Андрей. — Не мог бы он присмотреть за своей матерью?
— Не мог бы, — услышала его Клара Николаевна. — Он человек занятой, сама справлюсь.
Я попробовала вложить в ее светлую голову следующее: все мы ходим под Богом, но лучше его не раздражать. Клара Николаевна соглашалась, кивала и промокала платочком глаза. Мы распрощались, надеясь на то, что она все-таки прислушается к нашим советам и будет осторожнее.
Все это заняло пару часов, и лечить головную боль я отправилась уже в сумерках. До дома добрались, когда было совсем поздно. Всю дорогу рот у Андрея не закрывался.
— Тебя хотели убить, — размышлял он. — А я помешал. Второй вариант: тебя не хотели убивать, а просто напугали. Это было предупреждение.
— Я стояла возле окна, — сказала я. — Возможно, преступник рассчитывал на то, что я перевалюсь через подоконник и выпаду наружу.
Кузнецов был не согласен.
— Не думаю. Гаденыш не мог знать наверняка, что ты там окажешься. И потом, Тань, ты ж бараний вес имеешь. Что ему стоило после того, как ты потеряла сознание, «помочь» тебе из этого самого окна выпасть? Но он не помог.
— Или не успел.
— Ты про то, что я нарушил его планы? — уточнил Андрей. — Нет, мне так не кажется. Он смотался еще до моего появления. Нет, Тань, ему не нужна была твоя героическая смерть. Ему было нужно что-то другое. Вероятно, это был вор. Обыкновенный вор, который прознал о том, что есть пустующая квартира, в которой может оказаться что-то ценное. Вот и решил поживиться.
— Обычно воры не идут по соседям, чтобы разжиться ключами, — возразила я. — Они вообще стараются не отсвечивать.
— Значит, это был человек недалекого ума, — заметил Кузнецов. — Или начинающий вор, без опыта.
— Это был не вор, — пробормотала я. — У него было слишком мало времени, чтобы обчистить квартиру. Но он как будто бы знал, что надо брать.
— Да ничего ценного в доме Игнатьева нет, — не слыша меня, гнул свое Кузнецов. — Мы были в квартире два раза. Ты что-нибудь подобное заметила? Я — нет.
Казалось, он вообще меня не слушал. Или не слышал. Говорить громче сил не было.
Я посмотрела в окно. До нашей «общаги» оставалось минут тридцать езды. И этот путь лежал через автомобильные заторы, перекрестки и множество пешеходных переходов. Москва переоделась в поздний вечер, на улицы высыпало множество людей. Наверняка у многих были свои проблемы, заботы, радости. А я вот ищу какого-то ушлого ворюгу и пытаюсь понять, за что же мне прилетело.
Ответа не было даже близко.
Мы ждали, пока загорится «зеленый», и Кузнецов по-отечески поправил ремень безопасности на моем плече.
— Как твоя голова?
— Я в порядке.
И ведь не солгала. Головная боль не исчезла, но хотя бы не усиливалась. Отдохнуть все же стоило, тянуть с этим я не хотела и была рада, что скоро окажусь дома.
Кое о чем Андрею я рассказывать не стала. Перед тем как покинуть квартиру Игнатьева я, улучив момент и на минуту избавившись от его заботливого хождения по пятам, сунула нос под столешницу кухонного стола и поняла, что моего волшебного «жучка» там нет.
