Если бы суровый Владимир услышал, каким словом его назвал Миша, то одним юристом на земном шаре стало бы меньше.
Он сходил в соседний вагон и вернулся окрыленным.
— Не будем торопиться, — решил Миша. — Проводница обещала, что все устроит. Скоро остановка, кто-то с поезда наверняка сойдет. Тогда она нам сообщит.
— А долго еще до остановки?
— Примерно полчаса, — сказал Миша.
— Посижу с ними, — решила я. — А ты пока оставайся здесь.
Мы с Мишей смогли перебраться в вагон, где устроились Инесса с Владимиром, примерно через час. И если Инесса обрадовалась соседству, то Владимир, наоборот, ушел в себя.
Постепенно за окнами стало совсем темно. В Москве мы должны были оказаться к полудню. Самым слабым звеном среди нас оказалась та, из-за которой, собственно, мы все и рванули в Москву. Инесса пожаловалась на усталость и решила поспать.
— Но вы сидите, — разрешила она. — Мне так даже уютнее.
Моя клиентка еще при первой нашей встрече явила мне признаки недомогания. Тогда, в кафе, она призналась в том, что «проблемы с головой» мучили ее с детства. Они мешали ей нормально существовать — жить с таким недугом было очень неудобно. Она уже успела пройти массу медицинских обследований и честно призналась, что хочет завязать с этим делом, но чувство юмора не утратила. Сказала, что медицина традиционно оказалась бессильна, а потом с улыбкой пояснила: «Ничего страшного внутри меня они не нашли. Но обнаружили мозг, представляете?» К тому же, добавила она, периодически «шторм» в голове прекращался, и со временем она привыкла списывать недомогание на то, о чем всегда вспоминают, если что-то начинает болеть, — на погоду, нервы или недосып.
Впереди была долгая ночь, но ни мне, ни Мише, ни Владимиру спать не хотелось. Миша болтал не переставая, пытаясь вовлечь в разговор хмурого Владимира, но тот не велся. А потом и вовсе дал нам понять, что лучше бы нам подумать о ночевке, и демонстративно поправил свою куртку, которой укрылась Инесса. Миша же решился на крайние меры: в попытке наладить отношения с Владимиром он достал из сумки бутылку коньяка.
— Ты чего это? — не поняла я.
— У меня синдром попутчика, — ответил Миша. — А в бутылке лекарство.
— В бутылке коньяк.
— После всего, что я узнал за последние несколько дней — а узнал я много интересного, — я бы тоже опрокинул пару капель, — вдруг сказал Владимир. — Практически не пью, потому что моя работа связана с физическими нагрузками. Но, черт возьми, сейчас я с удовольствием составлю вам компанию.
Я обалдела от такой перемены в его настроении. Может быть, Вова на самом деле алкаш, который маскируется в светлое время суток, а по ночам выпускает своих внутренних демонов на волю? Да не похоже. Видела я его на перроне, пока еще не совсем стемнело. Буйный, но не запойный. На перроне он вел себя воинственно, и его вполне можно было понять: частный детектив, который сначала отказывается работать на его девушку, вдруг резко меняет свое решение. Да еще и какого-то юриста с собой в дело тащит.
Но что-то и его тревожит. Может, расколется?
Вслед за коньяком Миша достал из сумки пару одноразовых стаканов и извлек из кармана горсть лимонных карамелек.
— А больше у меня ничего нет, — развел он руками. — Тань, тебе не предлагать?
— Не предлагай.
— Я так и знал.
Я достала из сумки термос с кофе, который предусмотрительно захватила из дома.
— Со своим поехала.
Мужчины распивали интеллигентно, предварительно согревая одноразовые стаканчики в ладонях. И все же не хотелось, чтобы мои спутники увлеклись. Наш вагон был плацкартным, и проходившая мимо проводница, конечно же, заметила, что на столике красуется бутылка. Решив, что наше застолье вскоре перестанет быть чинным, а сделать с этим она вряд ли что-то сможет, она устало сообщила, что курить в поезде запрещено. Распивать, в принципе, тоже не рекомендуется, но мы вроде, по ее мнению, приличные люди.
Миша угостил ее конфеткой, посетовал на то, что такая красивая женщина, как она, работает в сложных условиях, а потом пообещал, что мы будем вести себя подобающим образом. Проводница, которая за годы своей работы наверняка и не такое слышала, подумала и сказала, что скоро будет остановка продолжительностью одиннадцать минут. На перроне, добавила она, будет возможность размять ноги, покурить и «что там вам еще нужно».
Коньяк Миша захватил дорогой. Казалось бы, все условия для интеллигентных посиделок были предоставлены, но сопящая в перегородку Инесса напоминала о том, что утром мы все должны иметь ясные головы.
— Давай за знакомство, — в третий раз сказал Миша великану Вовке.
Вовка к тому времени довольно заметно «одомашнился». Пожаловался на духоту и стянул с плеч свитер. Смотреть на его мышечную массу можно было бесконечно. Инесса рядом с ним выглядела тщедушным подростком.
— За знакомство, — кивнул Вова.
Подумав, я добавила немного коньяка и в свой кофе. Совсем немного.
Миша и Владимир постепенно нашли общие темы для разговора. Они обсуждали нелегкий процесс получения загранпаспортов, разрешений на работу за границей, вида на жительство. Владимир, как оказалось, имел в этом некоторый опыт.
— Так вышло, что в прошлом помотало меня по разным спортивным школам и всяким организациям, — проговорил он. — И знаете, что я вам скажу? Подготовка документов для получения заграна — это ужас. Вот был у меня один парнишка. Ученик, значит. Физкультуру не любил, спорт презирал. Все ему казалось, что он вечно останется молодым и красивым. Меня нашли его родители, которые собирались в будущем запихнуть сына в престижную военную академию. И не у нас в стране, а далеко за ее пределами. А в академиях с тобой не будут возиться. Ты сразу должен соответствовать требованиям. Определенное количество раз подтянуться, отжаться, присесть, и все это, к примеру, с утяжелением. Ну, ладно, говорю, понял. А сколько времени у нас есть? Родоки отвечают, что полгода, не больше.
— А кем ты работаешь, никак не пойму? — спросил Миша.
— Тренером.
— А вид спорта какой?
— Основы физической подготовки, лечебная гимнастика, массаж, — перечислил Владимир. — Ты не представляешь, сколько людей мечтают делать по утрам гимнастику, но не могут найти мотивацию. Я помогаю в поисках. И люди получают то, что хотят. Молодые мамочки начинают выполнять приседания, не выпуская младенцев из рук. Дети с тяжелой формой ДЦП с удовольствием пытаются хлопать в ладоши. И пусть у них не получается, но они аплодируют своим попыткам, понимаешь? А запустившие себя бизнесмены вдруг находят время для того, чтобы накачать пресс. Привыкают к этой самой гимнастике. Делают потом упражнения и рекомендуют меня своим знакомым. Вот так все и происходит. Главное, чтобы без фанатизма, но в обязательном порядке.
Мы с Мишей переглянулись. Вот те на.
