Дизайнер притащил из какого-то коворкинга мягкий шар для сидения и оборудовал командный пункт в подвале, уже украсив его «умной тканью». Будет сидеть там, словно в прежние времена, когда получал от заказчиков письма вроде: «Поиграйте со шрифтами! Повысьте градус милоты и няшности в одноруком зайце на стр. 3! Дедлайн горит! Комикс про зверей-инвалидов нужен еще вчера!». Только задача у него теперь не в пример важнее. Даже если разбомбят весь город, этот резервный канал связи должен уцелеть. Подвал капитальный и надежный.
Земля стремительно удалялась. Максим обвел взглядом группу и подумал, что идеальным музыкальным сопровождением был бы «Полет валькирий». И когда от бетонной автостоянки кампуса его ноги отделяло уже сто метров, Рихтер ощутил последний укол сомнения от внутреннего адвоката дьявола.
«А вдруг, если ты победишь, ты сделаешь им хуже? И даже твоя нелепо-героическая гибель никого не спасет, а лишь умножит горе и несправедливость?».
Но он прогнал эту мысль сразу. Какая на хрен героическая гибель? Он же не смертник, и пошел на это не для того, чтобы расстаться с жизнью максимально красиво. Себя он тоже постарается сберечь. Некуда возвращаться после победы? Чушь какая. Целый мир, широкий и открытый, каким он обязательно станет, когда упадут последние оковы и заборы. И в этом мире ему точно будут рады, и он точно будет нужен.
Под эти убедительные мантры двигатель перешел в крейсерский режим. Резкий набор высоты сменился более плавным. Сначала Рихтер приноравливался, потом вывел устройство на оптимальный режим работы и поручил остальное автоматике. То же сделали и остальные.
По сути, летающий рюкзак был гексакоптером с шестью независимыми подвижными винтами, которые могут работать и как несущие, и как тянущие. То есть эта штука – миниатюрный конвертоплан. У каждого винта собственный мотор, но вопросы их синхронизации не должныволновать пилота. Все это делала электроника. Совокупная мощность силовых установок коптер-пака гораздо меньше, чем у небольшого двухместного вертолета из прошлого, но ее вполне хватало. Устройство было эффективным и экономичным.
Они построились в неправильный многоугольник, и таким же хаотически случайным получилось расстояние между ними. Невидимость включили еще на земле. Случайный наблюдатель смог бы увидеть толькосмутные призрачные силуэты. Суеверный мог бы подумать, что это ведьмы взмыли и улетели на шабаш. Именно завихрения пыли, поднятой винтами, оседая на летунах, на время делали их различимыми. Но пыль осталась внизу, а они вознеслись в небо. Поверхность защитной ткани была влагоотталкивающей, и даже жидкая грязь к ней не приставала, что уж говорить о сухой пыли. Вот только дождь сейчас не нужен. От него ткань все равно будет немного глючить, появятся разводы и артефакты. Идеально мимикрировать во время сильных осадков невозможно.
Технологически «плащ-невидимка» был основан на принципах, известных в теории еще с начала века. В общем-то, ничего хитрого: миллионы наноразмерных микрокамер, процессор для обработки трехмерного графического изображения и экран из гибкого метаматериала. Но, как и мобильную связь, на практике создать полноценный «костюм человека-невидимки» смогли только через много лет после появления технологических предпосылок и теоретической концепции.
«Умная ткань», которой были покрыты «Коммандо», отличалась от той, которую мог купить каждый школьник для Хэллоуина или розыгрышей одноклассников. Костюмы не просто мимикрировали, как умел делать почти любой камуфляж, а были оснащены полноценным генератором невидимости. И без того невидимые, они были дополнительно обработаны составом, который делал их незаметными для сенсоров почти во всех диапазонах, а не только в оптическом. Это была уже «гаражная» ручная доработка с использованием того, что нашлось в лабораториях кампуса. Горб коптер-пака на спине тоже накрыт «коконом» из этой ткани, в котором, естественно, оставлены отверстия для выхода воздушных струй.
Без стелса их с удовольствием собьют, даже если примут за дроны или управляемые снаряды. Но благодаря эффективному охлаждению двигатель выделял за пределы кокона не больше тепла, чем летящий ворон, а шумел не больше, чем шмель.
Взлет был произведен на винтовой тяге. В опасной зоне при попутном ветре полет станет планирующим с минимальным задействованием винтов. Как у Бэтмена. Ветер в это время суток, скорее всего, будет дуть в нужном направлении. Нельзя дать гадам заметить их в инфракрасном диапазоне. Может, летунов и не идентифицируют как десант, но уничтожат, даже не узнав, что это там такое с крыльями, но не похожее на альбатросов.
Вскоре бойцы заняли свой эшелон, и набор высоты прекратился. Темные облака были теперь не только сверху, но и под ногами, словно плывущие острова.
Так они и летели, вроде крохотных самолетов, – сбывшаяся мечта Икара.
«Если поймете, что раскрыты, – то есть если по вам начнут долбить прицельно, – врубайте форсаж и с максимальным ускорением гоните к цели!» – написал им Ортега в задании, ссылаясь на слова техников.
С помощью своего мини-радара Рихтер контролировал полет группы, видя всех в виде зеленых точек на карте. И в реальном пространстве они тоже были для него подсвечены, так что не спутаешь.
Летуны хранили полное радиомолчание. По правде говоря, рации с активной антенной были только у Макса и еще четверых. Только они могли слышать, что творится в эфире, и общаться в нем, но имели строжайший приказ соблюдать тишину. Остальные могли только принимать сигнал.
Рихтер включил четырехкратное увеличение в оптике. Земля внизу, расчерченная как шахматное поле (поле боя!), несла на себе ясно заметные оспины войны. Если Канкун, пока к нему не приглядишься, выглядел как мирный город, то с высоты птичьего полета Мехико уже напоминал Кабул, Багдад или Дамаск времен войн прошлого. Усиленный «линзами» взгляд отмечал места пожаров, баррикады, просто заторы брошенных и сгоревших машин… и границы между обеспеченными и бедными районами. В первых было еще темнее, чем во вторых. Интересно, сколько сотен тысяч людей покинули город? Но Макс не мог себя заставить очень уж жалеть классовых антагонистов. Многие из них были бенефициарами политики Мануэля – получали свои прибыли, выполняя подряды этого государства. И вряд ли работа «эскадронов смерти» вызывала у них много нареканий. Бывали ли исключения? Они всегда есть, но от них ничего не зависит.
Пока отряд ехал сюда, Рихтер видел людей, которые тянулись в обратном направлении. Из пригородов в город, в многоэтажные районы. Оптимисты, конечно. Не рановато ли возвращаться?
Видимо, страх вернуться в обчищенную мародерами квартиру пересиливал страх бомбежек. Над некоторыми свежими руинами поднимался дым.
Они летели как невидимые орлы или кондоры, а может, грифы-стервятники. Но не клином, а внешне неровной гурьбой, похожей на пчелиный рой.
И было только звездное небо над головой и кантовский моральный закон в сердце.
Глядя на черный небосвод, Рихтер еще раз подумал, что на них прямо сейчас смотрят немигающие глаза спутников. Неуютно. Почему-то вспомнил про отряд Кортеса, который штурмовал этот город когда-то. Хотя задачи и идеалы у них были прямо противоположные.
