За пределами тряского салона плодородные равнины Юкатана и приморские низменности штатов Кампече и Табаско сменились каменистыми предгорьями Восточной Сьерра-Мадре. Окон не было, но Рихтер то и дело обозревал окрестности с помощью восьми видеокамер. Их в последние годы лепили на все движущиеся и не движущиеся объекты, даже на дощатые уборные, которые он видел в Африке. А во время коротких остановок он выпускал рой незаменимых летающих «глаз». Больше для тренировки своих навыков, чем для предотвращения реальной опасности.
Их отряд вместе с еще одним подразделением – отрядом «Симон Боливар» численностью вдвое меньше – перевозился не специальными военными транспортами. Им дали обычные гражданские грузовики, реквизированные у «проклятых капиталистов» из транспортных компаний. В колонну вошел один сверхтяжелый грузовик «Colossus» постройки баварского автомобилестроительного концерна MAN, но не с привычным электромотором, а с двигателем внутреннего сгорания – что очень важно в обстоятельствах энергетического голода. Благодаря широченной колесной базе в его чрево смогли погрузить тяжелую боевую технику отряда. Хотя это слишком громкие слова для одного допотопного танка и двух устаревших зенитных самоходных установок.
У их отряда был еще неплохой автопарк. Других добровольцев перевозили на обычных автобусах, снятых с пригородных рейсов.
Три легких стелс-бронемашины «Wight» («Призрак»), захваченные в октябре на тренировочной базе Корпуса мира в городе Мерида, пошли своим ходом, с включенной системой постановки помех и активированной системой «мимикрия», благодаря которой они даже на дистанции в пять метров выглядели как обычные джипы и пикапы. Полную невидимость они включат только у самого театра военных действий, уже не на шоссе, а близко от линии фронта, где гражданский транспорт редок. Чтобы не пугать гражданских водителей движением призрачных силуэтов на автострадах и не попасть в аварию. Да и кто знает, сколько среди этих водителей могло быть платных или идейных информаторов врага?
В несколько среднетоннажных грузовиков оперативно поставили лавки для перевозки пехоты. Все они раньше принадлежали сети продуктовых супермаркетов. И никто не подумает, что там внутри отнюдь не сникерсы или печенье «Орео»!
Все машины были переключены в режим «живого шофера», хотя по умолчанию ездили беспилотными. Но командование «железным мозгам» не доверяло. Официально – потому что ИИ якобы хуже человека умел объезжать ямы и другие препятствия, что было неправдой. По факту – как догадался Максим – скорее всего, из страха потери контроля и перехвата управления.
Впрочем, своей догадкой он не стал делиться ни с кем в локалке отряда. Ее успели основательно вычистить еще в Канкуне, удалив все лишнее и поставив систему автоочистки. Наверное, это сделал еще Комаров.
Ведь он мог запланировать чистку еще при жизни, а бездушные программы – осуществить ее, когда сам он уже сгорел под завалами отеля «Маджестик» в высокотемпературном пламени.
Новым системным администратором стал Ян Виссер, хоть и матерился на всех языках при принятии полномочий, говоря, что в мирной жизни за три года успел возненавидеть эту работу. Из имущества Ивана, разложенного на полках, стеллажах, в коробках и просто на полу серверной, командир приказал ему брать не всё подряд, а только самое необходимое.
«Estoy hasta los cojones! – выругался Нефтяник.
– Вы же, блин, не яйцеголовые! Не ученые, а солдаты! На хрена такая куча барахла? Она будет отвлекать. Если понадобится техника, выдадут на новом месте. А это оставим здешним товарищам».
Максим почему-то вспомнил своего инструктора из учебного центра Корпуса мира, майора Петренко. Тот был русскоязычный, и кадета из Германии невзлюбил. Хотя с другими европейцами был сдержан и корректен. Это уже потом Макс понял, что на службе надо следить за каждым словом, которое произносишь и пишешь. Особенно когда это касается истории, национальности, политики… Даже наедине с собой. Не говоря уже о нарушении писаных запретов и циркуляров – очень легко нажить неофициальных врагов. И все разговоры записываются, а каждый кубический сантиметр пространства снимается. Скорее всего, неприязнь майора он заслужил своими положительными взглядами на СССР и социализм. Поэтому весь остаток стажировки с него драли три шкуры и придирались к каждой ерунде. Петренко коммунистов не любил. Говорил, что они должны быть принудительно переселены в колонию на красную планету Марс.
А еще у него было любимое выражение: «Если что, то сразу чё!» и его аналоги на других языках. Этим он мотивировал разноплеменных подопечных на выполнение учебных задач. Но в том, что касалось их подготовки, этот дядька не халтурил. Плотный, лысый майор был способенбез всяких апгрейдов орать так, что уши закладывало. Макс не удивился бы, если бы узнал, что его звероватый облик и солдафонский стиль были частью психологической обработки новобранцев, а сам он в тщательно скрываемой мирной жизни был ценителем классической музыки и русского балета. Но частная жизнь офицеров-инструкторов, как и всего офицерского состава Корпуса, была тайной за семью печатями.
Петренко любил говорить, что они должны уметь убивать голыми руками. «Ваших прибамбасов может с вами не быть. Ваши железки могут сломаться. И тогда все будет зависеть от того, есть ли у вас яйца… даже если вы случайно – женщины. А еще стальные мышцы и нервы как канаты, конечно». По-настоящему важные вещи инструктор всегда говорил тихо.
Так вот Нефтяник отдал приказ именно в таком тоне, и возражать было бесполезно.
Им нужно было освободить место под другой груз. Поэтому уложились в тридцать килограммов hardware. В основном погрузили на борт девайсы, которым можно найти применение в бою, – сенсоры, бесконтактные зарядные устройства, дроны. А дополнительные хранилища данных, сетевое оборудование и узкоспециальное «железо» без сожалений оставили.
Пришлось голландцу проводить ускоренную инвентаризацию и заполнять Акт передачи материальных ценностей. Но он справился – хотя тоже был лентяем (как, похоже, все айтишники), но, в отличие от погибшего приднестровца, оказался аккуратистом, почти как сам Рихтер. Правда, сопровождал каждый шаг ворчанием и жалобами. И его надо было «пинать» как следует, чтобы дать раскрыться потенциалу.
Несколько центнеров высокотехнологичного оборудования, которые Иван собирал по нитке в учреждениях бывшей власти («репрессировал», как он сам выражался), достались гарнизону Народной милиции Канкуна. Может, потом его передадут в школы или вернут в уже народный муниципалитет. Максим не был в этом до конца уверен. Но приказ есть приказ. Закончив погрузку, под покровом ночи выехали в сторону Мериды.
Хотя ехать через безлюдные места предстояло недолго, караван загрузил на борт провиант, топливо и питьевую воду. «Пойдете служить в пустыню, которая населена моджахедами и тушканчиками!» – вспомнил он слова, которые инструктор Петренко дал им, кадетам, вместо напутствия, по окончании курса его занятий.
Тут был примерно такой же ландшафт. Только вместо моджахедов были местные indigenas и bandidos, а вместо тушканчиков Старого Света – другие зверюшки.
