Он посмотрел в гигантское окно, которое было внешней стеной гостиной первого дивизиона. Снаружи было темно, и все здания были освещены, заливая расположенную далеко внизу площадь ослепительным сиянием. Скайкэбы, пробирающиеся сквозь лабиринт зданий, превратили ночь в море красных и янтарных блуждающих огоньков. Окно отсекло весь шум, превратив сцену снаружи в немой балет света и стали.
– Какая-то нереальная картинка, правда? – произнес Финн, не отрывая взгляда от окна. – Знаешь, я просто ненавижу это место. Я родился в этом времени и все же не принадлежу ему.
Лукас улыбнулся.
– Ты романтик, Финн.
Финн фыркнул.
– Я солдат, парень, и этим все сказано.
– Послушай, ведь все еще не устаканено, так ведь? Комиссии еще предстоит вынести окончательное решение.
– Когда ты в последний раз слышал о том, что апелляционная комиссия не пошла в кильватере рекомендации рефери? – спросил Финн.
– Всегда что-то происходит впервые.
– Не обольщайся.
– Что ж, если тебя отправят в пояс, я составлю тебе компанию. У меня есть право на перевод.
– Не будь идиотом.
– А почему нет? Там настолько плохо? Служба не такая уж и опасная, и уж точно она уложит на лопатки работу в лаборатории, которую я оставил перед возвращением в армию. К тому же, мы с тобой столько всего пережили. В том далеком 1194, если быть точным.
Финн улыбнулся, вспомнив корректировку в Англии XII века. Он кивнул.
– Да, это была охрененная миссия, согласен? Мы почти-что ее слили.
– И все же мы выбрались оттуда, – сказал Лукас. – И мы были в еще большей жопе, чем ты сейчас.
– Возможно. Жаль Хукера. Да и Джонсона тоже.
Он опрокинул свой виски.
– Черт, наверно, я старею. Превращаюсь в плаксивого алкаша.
Лукас отодвинул свой стул и встал. Финн посмотрел на него, а затем повернулся, чтобы увидеть, как к их столу приближается майор Форрестер. Он не был обязан вставать при появлении старшего офицера, находясь в гостиной, но в любом случае он сделал решительную попытку. Он уже почти наполовину поднялся над стулом, когда Форрестер сказал: «Вольно, джентльмены. Отставить».
Лукас сел обратно.
– Простите, сэр, – сказал Финн. – Я сделал все возможное, но что-то я плохо чувствую свои ноги.
– Я уже почти принял решение по их ампутации в твоих интересах, Дилейни, – сказал Форрестер.
Старик не изменился. Противовозрастные препараты не позволяли с точностью предположить возраста человека, но Форрестер выглядел таким же старым, как сам Мафусаил. Даже его морщины были в морщинах. Тем не менее, Форрестер держался прямо, и он был в лучшей форме, чем большинство бойцов под его командованием, которые были раз в шесть его моложе. Он был их офицером по подготовке в полевых условиях, и Лукас познал на собственной шкуре, насколько «стар» был старик на самом деле.
Форрестер посмотрел на Лукаса.
– Только прибыл, Прист?
– Только-только, сэр. Собирался доложиться вам с утра.
Форрестер кивнул.
– Я знал, что ты вернешься. Солдату на гражданке делать нечего.
Он сел и заказал напиток. И Финн, и Лукас были рады, что уже начали с ирландского виски. Благодаря этому у них был предлог не разделять со стариком его предпочтение в выпивке. По какой-то непостижимой причине, Форрестер пристрастился к «Красному глазу». Из всего питья, которое Лукас поглотил во время своих временных путешествий, эту старую западную бурду Лукас ненавидел больше всего. У стрелков Дикого запада либо была железная конституция, либо желание умереть. Эта адская смесь могла довести человека до слепоты.
– Надеюсь, ты там не сильно расслаблялся, – сказал Форрестер. – Меня только-что «порадовали» срочным делом, и мне нужно оперативно собрать команду, так что, надеюсь, ты в форме.
– Я готов, сэр, – сказал Лукас. – А что будет с Дилейни? Он ввел меня в курс дела, и, если вы позволите высказать мое мнение, то перевод столь опытного бойца в пояс будет огромной глупостью.
– Спасибо, парень, – сказал Дилейни, – но ты не должен…
– Согласен с тобой, – сказал Форрестер.
Глаза Финна расширились от удивления.
– Он не умеет подчиняться, но он чертовски хороший солдат.
– Спасибо, сэр, – сказал Финн, опешивший от комплимента.
– Не благодарите меня, мистер. Я просто констатирую факт. Ты прекрасно действуешь в полевых условиях, но между заданиями демонстрируешь эмоциональную стабильность десятилетнего ребенка. Я слишком хорошо знаком с твоим личным делом. Что ж, теперь ты мой подчиненный, и не стоит меня доводить до кипения. У тебя темперамент салаги, Дилейни, и если ты вернешься с этого задания, я выбью из тебя эту дурь, если потребуется.
Финн уставился на него.
– То есть вы…
– То есть я даю тебе временную отсрочку, – сказал Форрестер. – Вы вместе справились со сложными заданиями. Не хочу разбивать хорошую команду. Тебе все равно придется пройти эту апелляционную комиссию, конечно, если ты вернешься, но я пообщался с офицерами из ее состава, и мне дали понять, что если ты хорошо справишься с поставленной задачей, то этот факт не останется без внимания. Так что ты сам должен вытащить свою задницу из огня. Но если опять облажаешься, я лично притащу тебя за шкирку к плате и отправлю в эпоху палеолита. Ты там будешь как дома. Сможешь устраивать потасовки с такими же неандертальцами.
– Все предельно ясно, сэр, – сказал Дилейни. – И спасибо.
– Просто сделай работу хорошо, Дилейни. Такой благодарности будет вполне достаточно.
– Что-нибудь уже известно, сэр? – спросил Лукас.
– Ничегошеньки, – ответил Форрестер. – За исключением того, что задание получило высший приоритет. Не могу сказать, что мне нравится то, как идет подготовка. Вы будете откомандированы на эту вахту в распоряжение агентства.
– АВР? – спросил Лукас. – Как-то это необычно, сэр, что скажете? Обычно они не привлекают людей извне.
– Да, не привлекают, – сказал Форрестер. – Именно поэтому я думаю, что дело – швах. Если агентство временной разведки полагает, что не справится собственными силами, то все очень плохо.
– Я еще не сошел с ума, чтобы работать под началом какого-то агента, – сказал Финн. – Эти ребята – банда психопатов, если вам нужно мое мнение.
– Я его не спрашивал, – сказал Форрестер. – И к твоему сведению, именно этих психопатов ты должен поблагодарить за спасение своей задницы. Они конкретно затребовали команду, которая провернула корректировку в 1194-м. Или то, что от нее осталось. А это вы двое.
– Думаю, мы должны быть польщены, – сказал Финн.
Он поднял свой стакан, повернулся в сторону Лукаса и выпил.
