Одри кашлянула, поерзала.
– Наверное, нет, – рассудительно ответила она.
Ей правда нужно укладываться с кем-нибудь в постель чаще, чем раз в двенадцать лет. Должно быть, так это бывает у саранчи. Долгие спячки, за которыми следуют неистовые тантрические жукоебки. Хотя, может, и нет.
Она вновь прочистила горло, надеясь, что беспокойный ум ее тем самым тоже очистится.
– Ну, нам нужно будет оказаться рядом, когда вы… когда вы…
– Прыгну? – выручил ее он.
– Вот в самом деле, так ли нужно прыгать? Может, заползете там в какой-нибудь закуток с пузырьком снотворного? Вам же необязательно прыгать, да?
– Думаю, обязательно. Вы уж мне поверьте – от этой части у меня самого очко немного сжимается. В смысле, если ты десять лет по пять дней в неделю торчишь на мосту, там и пяти минут не проходит без того, чтоб тебе в голову не пришло, что одна ошибка – и ты полетишь вниз прямо к своей смерти.
– Вот оно! – сказала она.
– Оно – что?
– Вот почему вы такой. Вот почему вы это можете, вот почему у нас это получится. Наверное. Вы каждый день жизни готовились к смерти.
– Ну не то чтоб готовился.
– Но вы ж не боитесь, когда там, наверху?
– Нет. Ну, приссал немного, когда духи впервые возникли.
– Но осознаёте же всегда.
– Да как бы приходится.
– У нас получится, Майк. – Она отставила свой чай и потянулась к его рукам. Он тоже отставил чашку и взял ее руки в свои над столиком. – Я уверена, что у нас получится, просто нужно все хорошенько скоординировать.
– Вот только…
– Что?
– Вы б не могли вытянуть меня из моего тела до того, как я стукнусь о воду? Мне как бы не очень хотелось там оказаться в тот миг.
– Мне кажется, тут все зависит от вас – как рассчитаете свою часть обряда.
– Здорово. Я за. Что теперь?
– Ну, вам надо свернуть свою жизнь. Чарли придется как бы перехватить у вас эстафету – по крайней мере, на первое время. Потому что хоть вы и прыгнете с моста и умрете, все остальные сочтут, что вы выжили.
– Так и что? Хотите, чтоб я закрыл все свои кредитные карточки, такое вот? Привел дела в порядок?
– Наверное, просто сделайте все так, чтобы Чарли было легче перейти от своей жизни к вашей.
– А пока его душа заточена в какой-то банке? В со-суде? Лили это не очень объяснила.
– Ну да, скажем так – в сосуде. В некоем сосуде.
– Вот бедняга. А у него ж еще дочка маленькая. Знаете, сам бы я в такое нипочем не поверил, если бы мне духи не явились. В смысле, это Консепсьон велела мне позвонить Лили. Привидение! Кто бы этому поверить мог?
– Знаю, – ответила Одри. – Я почти всю свою взрослую жизнь к такому готовилась и сама до сих пор немного обалдеваю.
– Я ее люблю, – сказал Майк. – Никогда не влюблялся, но я ее люблю.
– Да-да, – произнесла Одри, похлопывая его по руке.
– Духа.
– Ну да, понятно, – сказала Одри. – Давайте составим списки. Списки помогают. Начнем с десяти вещей, которые не дадут вам сильно разбиться, когда вы врежетесь в бухту с высоты сотен футов. – “Стало быть, мы все ж намерены убить этого парня”, – подумала она, а вслух произнесла: – Как вам четверг?
13. Тень тысячи птиц
Мятник Свеж ощущал, как ужас подступает кислотой ему к горлу, с тех пор, как у него в лавке объявился Ривера с его историей о банши, но никогда еще не был этот ужас непосредственней, нежели когда Мятник вошел в ломбард на Филлморе и обнаружил, что за стеклянной витриной с часами и ювелиркой стоит Рей Мейси. Рей работал вместе с Лили у Чарли Ашера в его лавке старья. Лили всегда характеризовала этого лысоватого сорокота как свою Немезиду, своего кровного врага и объебоса ошеломительной тупости. Мятник же пытался отмахнуться от Рея просто как от еще одного образчика человечества, попавшего под широкий веер Лилиной дождевальной установки презрения, вот только этот бывший легавый объявил настоящую войну Лили и Мятнику Свежу, когда те закрыли магазин Чарли и вместо него открыли свою джазовую пиццерию. Вскоре после Рей вы-ехал из здания Чарли, и Свеж уже было решил, что больше никогда его не увидит. Но нет – вот он, охраняет, так сказать, врата к единственному живому Торговцу Смертью, какого Свеж знал, помимо Чарли и Риверы. Но все клево. Он незапарен.
– Мистер Свеж, – произнес Рей. Был он бета-самцом, поэтому война в открытую – не совсем его игра. Излюб-ленным бета-оружием у него была пассивная агрессия.
– Рей, – ответствовал Мятник Свеж. – Приятно видеть, что вы приземлились на ноги.
Тот чуть повернулся за своим прилавком, чтобы Мятник Свеж увидел, что на бедре у него револьвер, – жест этот был слишком уж демонстративен, учитывая неспособность Рея вертеть головой. Пуля в шее положила конец его легавой карьере, и врачи сплавили ему там позвонки. С тех пор Рей Мейси глядел жизни в лоб, хотел того или нет.
– Вы повернулись только для того, чтоб я увидел ваш револьвер? – поинтересовался позабавленный Мятник.
– Нет, – ответил Рей, быстро крутнувшись обратно.
“Должно быть, Рей был кошмарным, просто кошмарным легавым”, – подумал Свеж. А вслух произнес:
– Мне нужно поговорить с Кэрри Лэнг. Это ее лавка, как мне сообщали.
– Ее нет на месте, – отрезал Рей.
– Я здесь, – донесся женский голос из подсобки. – Сейчас.
– Должно быть, только что зашла, – пояснил Рей.
Из задней комнаты появилась светловолосая женщина за тридцать.
– Ого, – произнесла она, засекши высокого муж-чину. Остановилась и даже отступила на шажок. – Ну вы и – дылда.
– Милая, – вымолвил Рей, – это Мятник Свеж. Помнишь, я тебе о нем рассказывал. О них с Лили.
Мятник поразмыслил над “милой” и еще разок окинул Кэрри взглядом: низкоросла, но разве не все они – таковы? До ужаса много серебряных индейских украшений, слоями укрывавших джинсу и шамбре, но улыбка славная, она хороших форм, а в глазах поблескивает искорка разума, которой вообще-то полагалось дисквалифицировать Рея из претендентов на ее внимание. “Одинокая это работа”, – подумал Свеж.
– Мисс Лэнг. – Мятник протянул ей руку над прилавком. – Приятно. – Беря ее за руку, он взглянул на Рея и одобрительно кивнул, выказывая нелегавую уважуху за то, что тот добился чего-то не по чину.
– Мистер Свеж, – ответила Кэрри Лэнг. – Я бывала у вашего магазина в Кастро. Всё собиралась зайти. Чем могу служить?
– А мы б не могли поговорить где-нибудь с глазу на глаз?
– Нам довольно-таки некогда, – вымолвил Рей сквозь крепко стиснутые зубы.
