— Я знаю, что вы представляли меня неумелой, но я езжу на лошади с того дня, как выросла из детской коляски.
— Я поражен и к тому же должен выразить свое восхищение вашей внешностью, — сказал граф, глядя на ее волосы, которые ничуть не растрепались после скачки галопом.
Они пустили коней шагом и несколько минут ехали молча. Потом граф нарушил молчание:
— Бы заинтриговали меня, Минелла, и мне кажется, что это какая-то мистификация.
— Почему вы так думаете?
— Потому что вы совсем не такая, какой должны были быть по моим ожиданиям.
— Могу этому только порадоваться, — сказала Минелла, — иначе вы, несомненно, скучали бы, как скучаете всегда, если верить словам других.
Граф ничего не ответил, и, оглянувшись на замок, Минелла добавила:
— Как можно скучать, когда у вас столько всего?
— Вероятно вы, как и все женщины, воображаете, будто деньги и положение в обществе делают человека счастливым, — сказал граф насмешливо.
Минелла покачала головой.
— Я не настолько глупа, но думаю, что без этого было бы тяжелее. Недостаток денег может служить поводом для несчастья, особенно, если речь идет о мужчине.
Граф приподнял бровь.
— А если о женщине? Не сомневаюсь, что вы были бы очень несчастны, лишившись своих красивых платьев и, конечно, поклонников, которые платят за них.
Минелла повернулась к нему и, позабыв о вежливости, резко сказала:
— Безусловно, я не позволила бы никому платить за мою одежду! Этого…
Внезапно она замолчала.
Минелла хотела сказать:» настоящая леди никогда бы не сделала «, но вспомнила, что она, как предполагается, является обычной хористкой, а отнюдь не леди, и отрицать это — значит подвести Конни.
Она поняла, что сделала ошибку, и причем такую, которой граф не мог не заметить.
— Вы говорите, — сказал он уже знакомым ей сухим, саркастическим тоном, — что не позволяете вашим поклонникам платить за ваши наряды? Однако мне трудно поверить, что платья, которые были на вас вчера вечером и сегодня с утра оплачены из вашего жалованья.
Минелла гордо вздернула подбородок. Она не могла позволить, чтобы он над ней насмехался.
— Если хотите знать правду, — сказала она, — то я одолжила их, чтобы произвести на вас впечатление, и завтра вечером, когда я вернусь в Лондон, они будут возвращены владельцу.
Граф от души рассмеялся.
— Отлично, Минелла! — воскликнул он. — Вы победили! Я, разумеется, не в силах опровергнуть столь изобретательное объяснение!
— Я принимаю ваши извинения, — сказала Минелла. — А теперь, с вашего разрешения, я пущу Сарацина в галоп. Другого случая мне скорее всего не представится.
Не дожидаясь согласия графа, она стегнула коня хлыстом.
Сарацин рванулся вперед, и графу стоило больших трудов догнать свою спутницу.
Глава 5
Переодеваясь к обеду, Минелла думала, что это был самый интересный день в ее жизни.
Утренняя прогулка с графом привела ее в восторг, а после завтрака граф предложил желающим поучаствовать в гонках.
Арчи изъявил желание; к парадному входу подали два самых быстрых фаэтона, запряженных равными по силе и выносливости лошадьми.
Граф и Арчи понеслись, обгоняя друг друга, сначала через парк, потом — по сухому ровному полю, лежащему за ним и, описав круг, вернулись к замку.
Минелла не была удивлена тем, что победил граф, но Арчи, который тоже был тверд в искусстве править упряжкой, оказал достойное сопротивление.
Все это настолько отличалось от того, что Минелла видела прежде, что она не уставала благодарить судьбу за этот подарок и не раз думала о том, как ее отец наслаждался бы этим. Она не сомневалась, что он тоже бросил бы вызов графу и, вероятнее всего, победил бы.
Потом граф прокатил Минеллу по своему поместью, и Минелла убедилась, что оно содержится в образцовом порядке.
Все дома были свежевыкрашены, и жители, завидев графа, приветствовали его с искренним уважением.
— Мне кажется, ваши арендаторы вас очень любят, — заметила Минелла, и граф ответил:
— Надеюсь, они видят во мне справедливого и щедрого хозяина, а именно эти два качества ценятся ими превыше всего.
Минелла покачала головой.
— Я думаю, им нужно нечто большее. Людям нужна любовь, и хотя наша семья не была богатой, мою мать все любили. Когда ее хоронили, могила была усыпана цветами, и хотя букеты были не слишком большими, но каждый был согрет искренней любовью.
Голос ее невольно дрогнул, потому что воспоминания о матери до сих пор причиняли Минелле душевную боль.
Неожиданно граф спросил:
— А чем занимался ваш отец? Минелла с опозданием поняла, что забыла о необходимости изображать молодую актрису. Помолчав, она ответила:
— Он был землевладельцем.
— То есть фермером, — сказал граф. — Я думаю, именно поэтому вы так любите деревню и верховую езду.
Минелла промолчала, и он задумчиво добавил, словно следуя течению своих мыслей:
— Тогда почему же вы выбрали сцену? Ведь это занятие чуждо всему, к чему вы привыкли.
Минелле понадобилось время, чтобы подыскать ответ. Потом она сказала:
— Я должна зарабатывать на жизнь.
— И, конечно, — добавил граф, — гром аплодисментов греет вам душу.
Это было сказано тем насмешливым тоном, который так коробил Минеллу, и она торопливо ответила:
— Я никогда не была так счастлива, как сегодня здесь, в замке.
— Вы говорите искренне? — спросил граф.
— Разумеется. Зачем мне вам лгать? И мне нравятся не только ваши богатство и роскошь, но и, прежде всего, ваша доброта и участие, которое вы приняли во мне.
Граф внимательно посмотрел на нее, на мгновение оторвав взгляд от дороги, и сказал:
— Постараюсь не разочаровать вас, но об этом мы поговорим позже.
С волнением в сердце Минелла подумала, что, может быть, он найдет ей, как предполагала Конни, какую-то работу.
Потом она вспомнила, как граф обещал добиться для нее роли в» Беглянке»и решила, что от этого она должна отказаться.
Казалось, граф угадал, что ее мучает, потому что снова взглянул на нее и сказал;
— Положитесь на меня, Минелла, и просто наслаждайтесь замком.
— Я так и делаю, — ответила Минелла чуть дрогнувшим голосом. — И я надеюсь, мне удастся еще раз проехаться на Сарацине завтра с утра.
Граф кивнул.
— Разумеется.
