— Дашаааа! — вскрикнула я
— Лера! Ее зовут Лера! — настойчиво прошипела методист.
Девочка обернулась, увидела меня и ее большие голубые глаза широко раскрылись с недоумением, с неверием. Как будто удивилась, что ее так назвали…но не от самого имени… а то того, что его кто-то помнит. Потому что удивление было радостным. Они засветились эти глаза, Как будто внутри нее включили свет.
Встала со стула, руки все еще сцеплены между собой. А я не могу сдержать слез. Меня всю трясет, меня лихорадит. Это же моя Даша. Моя девочка, мое солнышко. Все, что осталось от моей семьи. От мамы, от братьев. От отца….
Бросилась к ней и не обращая внимание на окрики Натальи Владимировны, сдавила девочку в объятиях, прижала к себе.
— Вы что творите? Немедленно прекратите! Мы так не договаривались! Никаких физических контактов! Вы напугаете ребенка! Я сейчас охрану позову!
К черту ее, пусть орет, пусть зовет кого угодно. Это же моя Дашка. Моя маленькая.
— Знаешь кто я? Знаешь? Шепчу, как заведенная, поглаживая тонкие волосики обеими руками.
Кивает и ладошками мои кисти сжимает
— Сестра моя ты.
— Дааа, дааа, — и из глаз слезы катятся., - нашла тебя и никому не отдам.
— Быстро уходите! Немедленно!
Прыгает сзади методист. А я не могу налюбоваться, и она на меня смотрит.
— Михася…ты Михася.
Так она меня называла. Михася. Помниит! Боже! Она меня помнит! Всего два с половиной годика ей было. А она помнит. И я себя помню в ее возрасте, помню, как у отца на шее сидела в зоопарке и пони с руки кормила. У нас даже фото было такое и там дата стояла.
— Давайте. На выход. Сейчас заведующая придет, а я права не имела впускать вас. В следующий раз с разрешением и службы опеки приходите.
Словно в ответ на ее слова мадам заведующая появилась в дверном проеме, злая, как фурия.
— Это что такое? Кто ее сюда впустил!
Обхватила личико Даши обеими руками.
— Я вернусь. Я тебя тут не оставлю и заберу, слышишь? Главное, что нашла тебя. Заберу. Обещаю. И скоро в гости приду.
Кивает, а сама крепко держит мои руки. Не выпускает.
— Заберу. Немного времени займет, но я заберу. Со мной жить будешь. У меня малышка есть. Будешь нянчить.
Пытаюсь освободиться, но она не дает изо всех сил вцепилась.
— Не уходи. Не уходи. — бормочет и крепко держится, — они меня отдадут. Не уходи. Не хочу к тем…не уходи. Они страшные. Они плохие. Не уходи…пожалуйста!
— Так. А ну успокойся! Убери руки. Не то будешь наказана! И вы, убирайтесь. И без разрешения больше не приходить.
Заведующая схватила Дашу под тонкий локоток и дернула к себе.
— Я клянусь. Я разрешила только издалека посмотреть, а она бросилась, как ненормальная.
Методист скакала рядом с заведующей, бежала следом, а та тащила под локоть Дашу, которая оборачивалась мне в след с такой невыносимой тоской во взгляде, что мне хотелось сдохнуть.
Уже на улице не выдержала и разрыдалась. Не могла сдержать слез. Меня трясло от понимания сколько всего пережила моя малышка, как вообще выжила в этом аду с этими чокнутыми садистками, которые пытаются продать ее подороже. Ничего. Я никому ее не отдам. Я буду за нее сражаться и заберу себе.
У меня есть еще один вариант. Самый крайний. Самый нежелательный для меня…Но я им воспользуюсь, если потребуется.
Посмотрела на часы — нужно спешить в универ иначе опоздаю на пару, а у нас сегодня с районо комиссия, будут сидеть в аудитории вместе с ректором. Вытерла слезы ладонями, посмотрела на серое, унылое здание. Один его вид заставлял все внутри содрогнуться. Не может быть благополучной страна, где дети сидят в питомниках и ими торгуют, как на рынке. Даже за свидание надо платить.
В универ приехала за десять минут до начала пары, быстро поднялась по широкой лестнице, успев взглянуть в большое зеркало в пролете между этажами и поправить прическу. На мне строгое, аккуратное голубое платье и туфли лодочки. Я тщательно и долго подбирала наряд, чтобы не выглядеть ни совсем девчонкой, ни чопорной. На это платье я долго копила деньги, и оно было единственным нарядным из моего гардероба.
На какие-то доли секунд стало страшно, что не справлюсь, но я прогнала прочь эти мысли и медленно выдохнула перед зеркалом, повторяя про себя приветствие студентам и начальству. У меня получится.
Хотела идти дальше, но мне преградили дорогу. Еще не успев поднять голову, я уже знала кто это, потому что все мое тело свело судорогой от напряжения.
— Не понял! — в лицо пахнуло сигаретным дымом и мятой. Закрыл проход и нависает надо мной, опираясь о косяк двери. Глаза зеленые сверкают злостью и презрением, — Ты еще здесь?
— Отойди, Демьян. У меня пара. Захочешь поговорить приходи в конце дня.
— Тц…а ты я смотрю тупая дура! Или притворяешься? Мне к тебе записаться может, а?
Давит собой, оттесняет к стене, к зеркалу.
— Отойди! — зашипела ему в лицо, — Отойди, подонок!
— или что? М? — вытащил из кармана мои трусики и потряс ими у моего лица, — узнаешь? Я их повешу возле доски на гвоздь.
Ударила его по щеке изо всех сил. Так что ладонь заболела.
— Ублюдок!
— Сука!
И резко разодрал на мне платье от воротника до подола. Прищелкнул языком, осмотрев с ног до головы.
— А теперь иди преподавай. Шлюха долбаная! — схватил за волосы и больно дернул назад, — Думаешь я шучу? Два дня! И чтоб духу твоего здесь не было!
Вытащил жвачку со рта и залепил ее в мои волосы.
— И прическу свою деревенскую сменишь как раз. Блядскую натуру косами не замаскируешь.
Развернулся и насвистывая, походкой в вразвалочку пошел дальше вверх по лестнице, прокручивая на указательном пальце брелок с ключами. В эту секунду мне захотелось его убить. Догнать и просто убить. Так же как в свое время хотелось убить его проклятого брата.
На пару я уже не приду…а за это могут и уволить.
Глава 8
— Что я могу сделать? Там поданы официальные документы на опекунство. Она ее родная сестра.
Любовь Валентиновна нервно закурила тоненькую дамскую сигарету. Ей все больше не нравилось то, куда она влезла. После прошлого раза остался неприятный осадок и влезть в такое больше не хотелось. Но деньги давали немалые.
— Вы нам обещали, что проблем не будет. Семья уже дала вам аванс.
— Аванс дается для открытия дела по усыновлению или опекунству. Так что сумма аванса даже не обговаривается.
Стряхнула пепел и посмотрела на себя в зеркало, а потом на открытую страничку с туром на Бали. Открытую в ноутбуке. Как же хочется уехать и забыться на несколько месяцев. Голоса эти мерзкие детские не слышать. Как же она их всех ненавидит.
