— Прекратите! Немедленно! Ты что, Дём! Совсем с ума сошел! — помогла своему мужу подняться, — Идем, я смою кровь и посмотрю губу.
Повела в уборную, придерживая под руку. Демьян тряхнул рукой и рванул к себе в комнату. Чтобы врубить на всю своих любимых Драконов*1 и начать собирать сумку. Нахер отсюда. Поживет у Нирваны какое-то время. Чтоб никого из них не видеть. И чтоб с братом не сцепиться насмерть из-за НЕЕ.
Не сцепился. Она всем преподнесла подарок — удрала со своим любовником. Лучшим другом Богдана. Сукаааа.
Чтоб брат окончательно не снаркоманился отец его в армию отправил, куда-то там через своих венценосных дружков с одной шайки-лейки. Через пару месяцев у Боди крыша окончательно съехала, и он в наемники подался. В какую-то точку его заслали и оттуда уже он не вернулся.
Он их последнее общение в соцсети наизусть выучил.
— Какого хера? Доказать хочешь, что крутой?
— Суку эту забыть хочу. И не получается. Ни наркота, ни алкоголь не помогли. Кровь поможет.
Раскрошила она его…на смерть из-за нее пошел. Потом стало известно, что товарища в бою собой прикрыл. Когда похороны закончились Демьян долго у могилы сидел смотрел на крест с датами, а видел ее лицо с развевающимися волосами.
Как и сейчас, спустя годы. Стоит у могилы без цветов. С шлемом в руке.
— Ты забыть хотел… а я твари этой забыть не дам. Она никого из нас никогда не забудет…И…прости меня, брат. Мразота я.
* * *
— Чего ты хочешь, Демон? Ты сам-то знаешь?
Нирвана затянулся сигаретой так сильно, что дым из ноздрей повалил.
— Выжить суку хочу из города, выдавить, как гниль поганую. Чтоб уехала. С позором, с …не знаю, чтоб в ошметки вся!
— Ты неплохо преуспел. Может хватит?
— Мало. Этого ничтожно мало!
— Я в тебя верю. Ты придумаешь как.
— Дай докурю.
Потянулся за недокуренной сигаретой друга и сильно затянулся так что фильтр задымился. Несколько секунд, прищурившись, о чем-то думал, а потом, выдыхая дым хрипло сказал:
— А знаешь — я ее трахну. Вые***у так, что пар из ушей повалит.
— Думаешь даст?
— Даст! — уверенно сказал Демон и отшвырнул окурок, а потом повернулся к Нирване, — Еще как даст!
Глава 9
Она жила в зачуханном, старом районе на отшибе города. Какими путями добиралась до работы известно только ей и бабкам, которые в шесть утра прыгают в маршрутку и полдня путешествуют по городу. Универ находился в другом конце. Злорадное ощущение триумфа, что живет паршиво и денег нет. Значит Сева недостойное чмо.
Накинул капюшон на голову, руки в карманы, потому что холодно в ушах какой-то модный рэп. И раздражает, и нравится. Хочется выдернуть и врубить другое. Но слова прибивают, заставляют слушать и даже жать на перемотку.
«Не хочу больше думать о тебе…не хочу даже вспоминать твои глаза…Не хочу, но эти мысли в голове…Ты и я…Забудь ее…забудь».*1
Она не видит, как он следом идет, переходит на соседнюю улицу. Она торопится. К кому, блядь? К Севе? Интересно она с ним приехала? От одной мысли об этом ушлепке рядом с ней пробрало до костей холодом. Возникло желание переломать ему все ребра.
У нее легкая походка и она по-детски перепрыгивает через лужи, поправляет волосы, которые от ветра лезут в лицо. Он помнит какие они мягкие и как пахнут. Провел взглядом до дома, выдыхая дым от сигареты сквозь зубы. Посмотрел вверх на окна. На пятом живет. Дом вот-вот развалится в труху. На лавке личное СМИ района с семечками и парочкой трясущихся шавок. Можно будет потом навести справки. Но он не приблизился, остался стоять за кустами. С сигаретой в зубах.
Хотел было уже уйти, как вдруг увидел — вышла из подъезда за руку с ребенком. Сигарета выпала изо рта и руки сжались в кулаки. Со скрипом с болью.
Родила значит. От козла-предателя. У девочки лет пяти волосы длинные, вьющиеся темные, на ней красное пальто, красные резиновые сапоги. Михайлина наклонилась к ней, надела шапку, поцеловала ребенка. Интересно, ищет там черты своего любовника? Почему-то когда увидел чужого ребенка возникло это оглушительное чувство, адская ревность и лютая тоска. Потому что отчетливо понимает — он ее трахал. Кончал в нее. Его проклятое семя проросло. Она носила в себе и рожала. Ее предательство обрело физическую оболочку и получило имя. Стало бесконечным.
Снова следом. Как больной на голову маньяк. Идет и чувствует, как солью на сердце с каждым шагом. Любая мысль о ней и ком-то другом поддевает кожу лезвием. Взгляд невольно останавливается на ребенке. Девочка прыгает по лужам, вода брызгает в разные стороны. Младший брат примерно такого же возраста. Но там куча нянек, мамок. Не подойти. Да ему и не дают подойти.
«Он будет плохо влиять на нашего Славика. Пусть держится от него подальше
Славик совсем маленький им не о чем говорить и не во что играть. От твоего среднего сына сигаретами воняет. За Славиком мама моя присмотрит»
Голос Ирины тут же мерзко зазвенел в голове и Демьян дернул ею от раздражения. Настолько держат его вдалеке от своего сына, как будто он прокаженный. И к черту. Ему это тоже на хрен не нужно.
Михайлина остановилась начала что-то искать в карманах. Видимо, сотовый. Девочка в красном пальто прыгает по тротуару. Размахивает шариком. До Демьяна доносится голос ее матери, лишь обрывочные фразы. Улыбается. Наверное, со своим говорит. Тварь. Какого хрена она приехала? Так хорошо без нее было. Он даже не вспоминал о ней…Почти. Не выдержал, подошел, дернул за локоть.
Обернулась и улыбка тут же пропала. Опустила руку с сотовым. Какие-то доли секунды он выпал из реальности, потому что завис. Потому что лицо ее вблизи увидел и накрыло. Судорожно глотнула воздух, быстро перевела взгляд на девочку, которая что-то напевала и разбрызгивала воду.
— Ты следишь за мной? — выдохнула Михайлина и хотела спрятать сотовый, но Демьян отобрал его и поднес к лицу.
— Это я. Ее очередной пацик. А ты кто?
— Эдуард Геннадьевич логопед Полечки. Где Михайлина Владимировна? Вы кто такой? — пожилой голос заставил одернуть сотовый от уха.
Да. Ошибочка вышла. А где-то внутри екнуло. Значит не кому-то лыбу давила, а с доктором любезничала. Михайлина отобрала у него телефон.
— Простите, я… я уронила сотовый, его подобрал какой-то наглый мальчишка, — бросила взгляд на Демона, а тот силой сдавил челюсти. Мальчишкой его назвала. Какой он нахрен мальчишка? — Да, мы будем у вас во вторник. У Поли все получается. Она молодец. Спасибо. До свидания.
Все это время смотрела в глаза Демьяна своими светлыми голубыми глазами с длинными пушистыми ресницами, не тронутыми косметикой. Он рассмотрел на ее щеке родинку. Ту самую, которую всегда хотел потрогать пальцем, проверить родинка это или крошка. До безумия захотелось сделать это прямо сейчас. Но он удержался.
