Однако Андре понимал, какой богатый опыт дало ей все пережитое; благодаря этому опыту она повзрослела гораздо быстрее, чем это случилось бы при обычных обстоятельствах.
Она была наделена таким вниманием к другим, такой чуткостью, каких Андре никогда еще не встречал ни в одной другой женщине.
Он так задумался, что даже не заметил, как подошла Сона, и только когда она тронула его за плечо, Андре очнулся и поднялся с колен.
Он взглянул в ее лицо и был заново очарован ласковым, любящим взглядом ее огромных глаз, нежной улыбкой, чуть приподнимавшей уголки ее губ и озарявшей все ее чудное лицо, так что всей душой, всем своим существом Андре сразу же потянулся ей навстречу.
Он молча взял ее руку и поцеловал ее.
Сона повернулась, чтобы закрыть входную дверь и наложить на нее тяжелый деревянный засов. Затем ее рука спряталась в его большой ладони, и она повела его по проходу.
Оба они преклонили колени перед большим деревянным распятием в алтаре, и Андре на миг поднял глаза вверх, глядя на росписи, украшавшие стены.
Их яркие краски, их странная, необычная красота точно вливали в него новые силы, давали ему чувство защищенности, уверенности и согласия с самим собой и с окружающим миром.
Он и сам не мог бы объяснить себе, откуда вдруг взялось это ощущение, и все-таки оно было в нем, оно наполняло всю его душу.
Сона вела его за собой, и они, обойдя иконостас, по двум каменным ступеням спустились вниз.
Иконостас находился у восточной стены церкви, на некотором расстоянии от нее, но пространство, отделявшее его от стены, было очень узким, и с обеих сторон его огораживали большие, тяжелые валуны.
Сона прошла вперед и шагнула прямо к тому месту, которое находилось в самом центре перед алтарем.
Над головой у них были цветы и свечи, а еще выше словно парил в воздухе большой деревянный крест, который Андре заметил еще в первый раз, когда зашел в церковь.
Сона взглянула вверх, затем нагнулась, своим тоненьким пальчиком указывая Андре на громадную плоскую прямоугольную каменную плиту, лежавшую прямо за алтарем; сердце в груди у Андре подпрыгнуло и забилось сильнее: плита находилась как раз там, где на землю от распятия падала тень!
Он понял, что придется поднять этот камень, и раздумывал, как же ему это сделать, но Сона, оказалось, заранее спрятала у алтаря железный лом и небольшую лопатку.
Она протянула лом Андре, и он без всякого труда подсунул его под камень, затем сделал еще одно небольшое усилие — и плита сдвинулась с места.
Поставив камень набок, Андре смог поднять его и отодвинуть в сторону.
Андре посмотрел вниз; под камнем была просто земля, но углубление, оставшееся от него, было слишком маленьким, и он, одолеваемый грустными предчувствиями, подумал, что клад, который там спрятан, будет, видимо, не очень велик.
Но Сона, ободряюще улыбнувшись, уже протягивала ему лопатку.
Опустившись на колени и зажав в руке инструмент, Андре начал копать, отбрасывая в сторону тяжелые комья земли.
Вырыв небольшую ямку, примерно в фут глубиной, он почувствовал, что наткнулся на что-то твердое.
Сунув руку в отверстие, Андре вытащил наверх кожаную сумку — не очень большую, но довольно тяжелую; поднимая ее, он слышал, как в ней что-то звенит.
Он с трудом скрыл разочарование.
Сумка была слишком мала, в ней не могло поместиться много денег, — наверняка золотых луидоров в ней было не больше чем на несколько тысяч франков.
Не дав себе даже труда заглянуть внутрь и поинтересоваться ее содержимым, Андре отставил сумку в сторону и вопросительно посмотрел на Сону.
— Ну что, закапывать?
Она улыбнулась ему, как неразумному ребенку.
— Копай глубже, — прошептала Сона еле слышно. — Это здесь только для отвода глаз, чтобы воры, если бы им вздумалось тут что-нибудь искать, подумали, что это все, и бросили бы напрасные попытки.
— Так, значит, есть еще что-то? — переспросил Андре, и глаза его снова загорелись.
— Сам увидишь, — ответила девушка.
Он начал копать с удвоенной энергией, яма становилась все глубже, а гора земли рядом с ним все росла и росла.
Наконец лопатка снова обо что-то ударилась, и Андре пришлось запустить внутрь чуть ли не по локоть руку, прежде чем он дотянулся до еще одной кожаной сумки.
Она была немного больше, чем предыдущая, но все же не слишком велика, и Андре опять пал духом.
Он взглянул на Сону, ожидая, не прикажет ли она ему рыть еще глубже, но на этот раз она только произнесла очень тихо:
— Открой и посмотри, что внутри.
Сумка была крепко перевязана, и, распутывая узлы, Андре думал, что она сравнительно легкая, так что вряд ли луидоры, хранящиеся в ней, представляют собой большую ценность.
Развязав наконец сумку, Андре заглянул внутрь.
В первый момент он даже не понял, что перед ним. Потом заметил, как в неярком свете, проникавшем через окошко у них над головой, что-то блеснуло.
Андре вскрикнул и запустил руку в мешок.
— Бриллианты! — произнес он срывающимся голосом, потрясенно глядя на лежавшее перед ним несметное богатство.
— Да, это бриллианты, — прошептала Сона. — Когда твой дядя показал мне, где они спрятаны, он сказал, что долгое время скупал их повсюду на тот случай, если придется спешно покинуть страну; он объяснил, что их гораздо легче будет увезти, чем золото или какие-либо другие ценности.
— Бриллианты! — только и мог повторить Андре, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.
Некоторые камешки были большие, даже очень большие, другие поменьше, но когда Андре брал их в руки, разглядывая на свет, в каждом из них, казалось, было заключено по маленькому, ослепительно яркому солнышку, и он знал, что любой из них сам по себе представляет большую ценность, а вместе они составляют целое состояние.
Андре подумал, насколько его дядя оказался умнее и дальновиднее других плантаторов, копивших золото и серебро; все это сразу же стало добычей Дессалина, которую тот перевез в свою столицу, погрузив ее на спины двадцати пяти ослов.
Зато этот клад — а Андре был уверен, что ценность его весьма значительна, — ничего не стоило перевезти с места на место; все заботы о нем сводились только к тому, чтобы внимательно следить за ним, охраняя от воров и разбойников.
Казалось, мысли о сокровище, бывшем у него в руках, напомнили Андре о том, что он должен быть предельно осторожен; протянув Соне сумку, полную бриллиантов, он начал торопливо закапывать яму, забрасывая ее землей.
Он внимательно осмотрелся, проверяя, не осталось ли где свежевскопанной земли, прежде чем задвинуть на место тяжелую каменную плиту, так хорошо сохранившую тайну.
