— Все, ты мотай вниз, подожди в фойе. Если все ок, позвоню, определимся, что делать дальше, – сказал я Сереге.
Тот кивнул, пожелал мне удачи, и почесал к лифту.
По крыше передвигался согнувшись, еще не хватало, чтобы с верхних этажей соседних корпусов, что были чуть повыше, кто меня засек, и позвонил в полицию. Темно уже, конечно, но береженого бог бережет.
Подошел к крыше, примерно прикинув, где может находиться палата Петьки. Одел перчатки. Посмотрел вниз. Стало реально страшно. Свесился, прислонил перчатки к стене. Держали не хуже, чем на стволе дерева. Вздохнул, решился. Держась за ограждение, свесил ноги вниз. А затем стал потихоньку сползать, пока весь не оказался на стене.
— Человек паук, мля! – выругался вполголоса. От хлынувшего в кровь адреналина трясло. Метров сорок до земли, если сорвусь, ни одного шанса – размажусь неровным слоем.
Перчатки держали, но пребывание на такой высоте меня не на шутку нервировало. Опять же, пугала мысль о том, что кто-нибудь меня заметит из соседних домов. Шустро стал опускаться на уровень 12 этажа. Оказавшись на нем, заглянул в ближайшее окошко. Мимо! Всего лишь две старушки в одной палате.
Спустился пониже, и переполз вправо под окном. Снова поднялся к следующему. Снова мимо — толстый мужик под капельницей! Вот блин, и куда теперь, еще одно окно вправо, или сразу возвращаться влево?
Решил, что раз уж забрался так далеко вправо, проверю еще одну палату, а потом уже полезу влево. Через полминуты выдохнул – повезло! Нашел Петьку. Один в палате, никому не интересен. Дверь стеклянная, но стекло мутное, так что по этому поводу я не волновался, из коридора меня не заметят. Подлез к подоконнику, левой рукой прилип к стене дома, правую протянул к окошку, чтобы аккуратно сдвинуть горшок в сторону, и открыть окно.
Что-то пискнуло, и я услышал:
— Уровень «новичок» недостаточен для таких нагрузок. Одна секунда до отказа оборудования!
Блин, да это, похоже, со мной мои перчатки разговаривают! Впрочем, смысл сказанного до меня дошел сразу, и я шаловливую ручку от стекла оторвал сразу, вцепившись ей снова в стену дома. И вот что теперь делать?
Вспомнил, что в палате ковровое покрытие. Решил, что черт с ним, не отодвину, а уроню горшок на пол, чтобы влезть внутрь. Авось никто не услышит. Резко оторвав правую руку, хлопнул ей по окошку, и тут же вернул на место, пока перчатки снова не начали возмущаться. Окошко отворилось, горшок, естественно, грохнулся на пол палаты. Слава богу, как и рассчитывал, звук от падения был не очень сильным.
Теперь уже было за что ухватиться, и через несколько секунд я уже влезал в окно. Петька был по-прежнему на вид овощ-овощем. Полез за пазуху, достал тот самый приборчик, на который мы с Серегой возлагали столько надежд. Распахнул пижаму на Петьке, нашел местечко для приборчика рядом с датчиком, прилепленным к сердцу.
Комплекс тут же оправдал все мои ожидания по поводу чего-нибудь необычного. Загудел, затем сбоку вылезли четыре небольшие лапки, на которых он приподнялся, и переместился на несколько сантиметров вправо, как будто предложенное мной место его не полностью устроило. Что-то пискнуло, затем верхняя часть прибора стала экраном, на котором загорелась надпись:
— Выполняется диагностика.
Преисполнившись уверенности в том, что хитрая штука знает, что делает, я успокоился. Прошло секунд тридцать, и появилась новая надпись:
— Обнаружены нейротоксины, нефротоксины и кардиотоксины. Обнаружено чужеродное ДНК. Поражены почки на шестьдесят процентов. Повреждено сердце на сорок пять процентов. Поражен мозг на двадцать процентов.
Блин! Да эта тварь из сосны почти угробила моего друга! И что же делать?
Неутешительная надпись сменилась следующей, вселившей в меня оптимизм:
-- Начат вывод токсинов. Начато лечение пораженных внутренних органов.
Ну, вот так-то лучше! А то прямо какие-то американские горки – то порадует, то напугает меня этот аппарат.
В этот раз ожидание затянулось на пять минут. Я встревоженно поглядывал на дверь, ведущую в палату. Не дай бог, кто войдет, дальше понятно, что будет. Хай поднимется, охрану вызовут. Приборчик с Петьки снимут, а он без него, похоже, скоро бы в овощ превратился. Наконец, инопланетный приборец пискнул, и выдал мне следующий вердикт:
– Токсины выведены, поражения органов частично обращены вспять. Функциональность почек: семьдесят процентов. Функциональность сердца: восемьдесят процентов. Функциональность мозга: девяносто два процента. Следующий сеанс лечения необходимо провести в течение ближайших двенадцати часов. Чужеродное ДНК частично инкорпорировалось, возможны спонтанные мутационные проявления и реакции, свойственные владельцу ДНК. Полное излечение возможно только посредством стационарного медицинского комплекса уровнем не ниже «адепт». Пациент будет выведен из комы через несколько секунд. Сеанс лечения закончен.
Сунул приборчик за пазуху, раз уж он свою работу выполнил, придирчиво осмотрел Петьку. Да, инопланетная технология рулила – никакой больше восковой бледности, нормальный цвет лица. А через секунд десять он, как и обещал хитрый прибор, открыл глаза, и удивленно уставился на меня.
– Семен! А где это мы?
– Рад приветствовать тебя, дружище! – радостно сказал я, – так, попробуй поднять руки! Молодец. Теперь ногами пошевели, супер! А поднять, одну за другой! Ок! Как ощущения? Нормально? Хорошо, слушай сюда, ты почти скопытился от токсинов из щупалец монстра, но мы с Серегой привезли тебя в инфекционную больницу. Пока тебя тут откачивали, мы наменяли на рынке элементов, чтобы собрать портативный медицинский комплекс и чутка его апгрейдить, я его на тебе поюзал, и ты теперь почти в порядке. Думаю, в больничке тебе теперь делать нечего.
– Семен! А как мне отсюда уйти? – встревоженно спросил друган.
– Значит, так, когда я свалю, иди на пост, требуй, чтобы тебя выписали, – начал инструктировать его, как и задумали с Серегой, – ты совершеннолетний, удерживать тебя они не имеют права, да и дядю Борю попросим позвонить, чтобы тебя тут без особой волокиты оформили. Держи на всякий случай мой телефон, пока тебе твой не вернут, чтобы был на связи. Оденешься, обуешься, спускайся в приемное отделение, мы тебя там в фойе ждать будем.
Петька удивленно смотрел на меня, но видно было, что мысль работала.
– Все, мне пора на крышу, а ты закрой окно за мной через полминутки, как вылезу, и действуй.
Петька кивнул, подтверждая, что все понял, и спросил:
– А ты что, не из коридора пришел? Не пускали, что ли?
– Долго объяснять! – ответил я, – все, я пошел, а ты действуй!
Шустро вынырнул в окно, полез наверх. Секунд через двадцать услышал, как взвыли приборы в палате снизу – видимо, Петька встал, чтобы закрыть окно, и датчики слетели. Пулей домчался до крыши, залез на нее, обнаружил, что дверь с крыши так и осталась открытой. Это хорошо, а то опасался обнаружить тут какого-нибудь бдительного охранника, обнаружившего взлом. Аккуратно, прислушиваясь, прежде чем пройти вперед, добрался до лифта, и, вызвав его, расслабился. Теперь ко мне сложно придраться – мало ли, не на том этаже вылез, заблудился. Правда, осмотревшись, снова всполошился – пока по стене ползал, весь извозился в грязи. Пришлось спешно отряхиваться. Пока отряхивался, как раз и подошел лифт, к счастью, пустой, и я вернулся к Сереге в фойе.
