Догадайтесь, кому в голову пришла эта гениальная идея?
За сорок лет нашего знакомства все неприятные и даже смертельно опасные происшествия случались по причине наличия шила в одном месте у моего друга. И все же, как бы я ни ворчал, унылой мою жизнь нельзя назвать только благодаря Гене. Кроме неприятных, опасных и просто раздражающих моментов были мгновения, которые я храню в памяти как ценнейшие сокровища.
До сих пор не понимаю, как мы умудрялись уживаться все это время. После института, позволившего мне избежать армии, я с ленцой карабкался по карьерной лестнице офисного планктона, затем так же небрежно перешел на фриланс. А вот мой друг, плюнув на высшее образование, с радостью запрыгнул в сапоги, точнее – берцы десантника. Затем он устроился в полицию, которая тогда еще была милицией.
По натуре я всегда был довольно робким, а главное, эгоистичным малым, что в совокупности так и не позволило мне жениться. Он же хоть и гулял, как гусар, но очень быстро нашел себе зазнобу и обзавелся семьей. Впрочем, это никак не повлияло на его отмороженность и тягу к приключениям.
Блин, как вспомню наш сплав по горной реке, до сих пор ноет отбитый копчик и гудит уцелевшая лишь благодаря шлему голова.
Казалось, что это никогда не закончится и он в конце концов все же угробит меня, но три года назад все внезапно изменилось…
Стояние у серванта явно затягивалось, и все потому что не хотелось возвращаться на кухню. Ведь там сидел Гена, и у меня были серьезные подозрения, что он все же тронулся умом от горя.
Ладно, нечего тянуть кота за бубенцы.
Открыв сервант, я достал оттуда бутылку. Да, до высокого звания нормального мужика мне далеко, потому что держу не водку в морозилке, а вискарь в серванте.
Вернувшись на кухню, я поставил бутылку перед поздним гостем.
По старой памяти да по дружбе я все еще зову его Генкой или Баламутом, но для окружающих он давно Геннадий Михайлович, что больше подходит внешности кряжистого широкоплечего мужика с крупными чертами лица и ранней сединой на висках. В свои сорок пять он все еще не потерял формы и на пляже привлекал взгляды молоденьких женщин, чего нельзя сказать о его друге того же возраста. Этот самый друг мог похвастаться лишь офисным животиком, намечающейся лысиной и бледной, редко видящей солнце кожей.
Но это раньше он казался моложе меня. Увы, в последнее время мой старый друг сильно сдал – лицо разрезали горестные морщины, а седина расползлась на половину головы. Так что от былого Гены Баламута мало что осталось.
Как только бутылка оказалась перед ночным гостем, он, не чинясь, вскрыл ее и набулькал себе половину стакана. Плеснул все это дело в пасть и смачно закусил огурцом.
– Как ты можешь пить эту гадость? – поморщился Гена, в очередной раз наводя меня на мысль, что все же стоит держать бутылку водки в морозилке.
– Малыми дозами и смакуя, – проворчал я, с трудом перенося подобное святотатство. – Так, хватить хлебать дорогой напиток, как самогон, колись, что ты опять задумал?
– Мне нужно, чтобы ты переехал.
– Куда? – опешил я. – В другой город или страну?
Внезапно меня озарила догадка.
– Нужны деньги на лечение? Так не вопрос, ты же знаешь…
– Мне нужно, чтобы ты переехал в другой мир, – не дал мне Гена закончить пламенную и благородную речь.
Так, похоже, мой друг все же свихнулся с горя. Впрочем, это не удивительно, потому что было из-за чего. Того, что произошло с Геной, не пожелаешь и врагу.
Рождение дочки никак не повлияло на моего друга. Отец из него был откровенно хреновый, а тесть так вообще пугающий. Своего загульного зятя он бил только два раза, но от души. В итоге тот, не дожидаясь третьего сеанса мануального лечения, свалил из семьи. Дочь недолго тосковала и благодаря своей красоте вышла замуж за другого – богатого и веселого. В общем, все как в сказке, только в сказках мать не отказывается от годовалой дочери, дабы не портить настроение новому мужу.
Если честно, новоиспеченные дед с бабкой не очень-то и расстроились, ведь ни для кого не секрет, что внуков любят больше, чем детей. А у непутевой Ольги родилась просто чудесная Злата. Детей я никогда особо не любил, но эта малышка очаровала меня с самого рождения своей живостью, адекватностью и неприсущей детям остротой ума.
Увы, и эта сказка оказалась грустной. В два года врачи нашли у Златы болячку, название которой я и произнести-то не смогу. Три года дед с бабкой бились как львы за свою кровиночку, но доктора лишь разводили руками. В итоге Зина сломалась и зачастила в церковь, а Гена продолжил искать выход из тупика с остервенением безумца и, похоже, все-таки окончательно спятил на этой почве.
– Ген, ты в порядке?
– Думаешь, чокнулся твой старый друг? – с кривоватой улыбкой спросил он, и вдруг до меня дошло, что в его глазах горит робкий, но ровный и спокойный огонек надежды.
– Говори, – отбросив сомнения, сказал я, потому что эта надежда была нужна и мне.
Злату я не видел больше года. Просто не мог заставить себя пойти в дом, полный боли и безнадеги. Смотреть на увядающего ребенка не было никаких сил, и от собственной слабости на душе становилось еще мерзостнее.
– Слушай, – хлопнул Гена еще полстакана дорогого напитка и со вздохом начал выдавать важную информацию, – ты знаешь, что я не перестал искать способы вылечить Златку. Перепробовано все, начиная с дорогих врачей и заканчивая знахарками и колдунами. Но самый безумный вариант предложил мой знакомый еще с армейки. В отличие от меня он пошел в «контору». Сам понимаешь, там все под тройным грифом «секретно», но он намекнул, что есть место, где могут вылечить абсолютно все. Закавыка в том, что попасть туда не так уж просто. Для обычных людей пропуск в это место стоит три ляма зелени с носа, и скидок на детский билет никто не даст. Шесть миллионов мне не потянуть при всех раскладах.
Мои мысли опять вернулись к квартире, точнее, ее стоимости, но профессиональная привычка анализировать любую информацию выделила некую странность.
– Обычных людей? – озвучил я свою догадку.
– Да, и вот тут мне понадобился именно ты, – ошарашил меня Гена.
– Ты еще скажи, что я, как тот Нео, избранный.
– В какой-то степени так оно и есть. Никита, даже не знаю, поздравлять тебя с этим или нет, но ты – маг.
Япона икебана! Генка точно тронулся, и вся эта надежда в его глазах лишь плод больной фантазии. Его, да и моей тоже. Или же все это какое-то разводилово.
Мои мысли явно отразились на лице, на что Гена тут же отреагировал:
– Никита, послушай меня…
– Да что слушать?! – разозлился я не знаю почему, возможно, из-за собственных обманутых ожиданий. – Тебе нужно показаться психиатру. С чего ты вообще взял, что я какой-то маг? У меня что, это на лбу написано или глаза светятся?
