Я сняла жилье (ту самую квартиру, из которой теперь пришлось сбежать) и немедленно съехала от тети Шуры.
Тетя Шура попробовала было шипеть, но я резко ее оборвала, сказала, что и так переплатила за лишние дни, но пусть она этими деньгами подавится…
Короче, расстались мы с ней не сказать чтобы друзьями. И я надеялась, что навсегда.
И вот теперь все шло к тому, что мне снова придется с ней увидеться. Эта перспектива не доставляла мне удовольствия, но что поделаешь, надо – значит надо…
К предстоящему визиту я подготовилась основательно – то есть купила бутылку приличного коньяку, не французского, конечно, но не самого дешевого, и коробку конфет. А лимон пускай сама выставит, они нынче дороги, а мне без надобности.
Идти решила я прямо сейчас, не возвращаясь в офис, а то потом до обеда не выйти будет, благо дом тети Шуры тут недалеко, пешком дойти можно.
Подойдя к мрачному кирпичному зданию, я притормозила.
Мне не хотелось звонить тете Шуре по домофону – как говорил слон в одном замечательном мультфильме: «Наше оружие – внезапность». Кроме того, тетя Шура могла меня и попросту не впустить. Как я уже говорила, расстались мы с ней далеко не дружески. Поругались, в общем, на прощание.
Тут, на мое счастье, к подъезду подошел парень с большой ярко-красной сумкой за спиной – курьер, доставляющий продукты людям на самоизоляции.
Он позвонил в какую-то квартиру, ему открыли, и я следом за ним проскользнула в подъезд.
По знакомой темной и крутой лестнице я поднялась на пятый этаж, подошла к двери и позвонила.
За дверью раздались шаркающие шаги, дверь открылась, и я сначала ощутила сильнейший запах перегара, а уже потом увидела на пороге тетю Шуру.
Выглядела она не лучшим образом. Красное лицо опухло, под глазами темнели синяки, сквозь нечесаные рыжие волосы проглядывала неопрятная, непрокрашенная седина.
Ага, сидит дома и поддается своей вредной привычке на всю катушку. Причем, судя по аромату, пьет уже все подряд. Что ж, это мне на руку.
– Чего надо? – спросила она, глядя на меня мутным взором.
– Привет, тетя Шура! А я к вам в гости зашла! Или вы меня не узнаете? – затараторила я преувеличенно радостным голосом.
– Какие сейчас гости? – проворчала она. – Все добрые люди по домам сидят…
– А я к вам не с пустыми руками! – Я достала бутылку и повертела перед ней.
При виде этой бутылки глаза тети Шуры загорелись, она облизнула губы и забормотала:
– О, так проходи скорее! Что же ты на пороге-то стоишь? Заходи, Ленусик, посидим, поболтаем! Сколько уж времени не виделись? Месяц, наверное?
– Около того! – проговорила я, переступая порог.
Надо же – она даже вспомнила имя, под которым я у нее жила! Значит, память у нее еще в порядке, не пропила окончательно. Тогда и мне будет от этого визита польза…
Мы прошли на тесную тети-Шурину кухоньку, кое-как устроились за столом.
Я поставила на стол коньяк и конфеты, тетя Шура достала из шкафчика не слишком чистые пузатые рюмки, выложила от щедрот нарезной батон и пачку масла, подумала и добавила лимон:
– Вот, говорят, очень полезно для этого… именитета…
Я откупорила бутылку, под жадным взглядом тети Шуры наполнила рюмки и проговорила:
– Со свиданьицем!
Тетя Шура жадно выпила рюмку. Я поднесла свою к губам, сделала вид, что пью, отставила и снова наполнила тети-Шурину.
– Ну, как вы живете? – осведомилась, оглядываясь по сторонам. Надо же было с чего-то начать разговор.
– Ох, и не спрашивай! – Тетя Шура пригорюнилась, подперла щеку кулаком. – Для меня это самое ужасное время! Я ведь женщина бедная, одинокая, жила только на те гроши, что мне за комнату платили… на те, значит, гроши…
Я вспомнила, сколько она с меня содрала за свой клоповник, но промолчала – мне ее нужно разговорить.
– Конечно, ты меня тогда сильно обидела, – продолжала моя собеседница, поджав губы, – но я человек добрый, отходчивый, зла на тебя не держу…
Мне бы смолчать, но я не удержалась от удивления и выпалила:
– Я? Вас? Чем же это я вас обидела?
– Известно чем! Съехала, заранее не предупредив… по-хорошему, положено за две недели предупреждать, а ты мне прямо вечером сказала, что съезжаешь… и это после всего хорошего, что я для тебя сделала! Нет, правду говорят – нет на свете благодарности!
Ну, тетя Шура! Ну, дает! Интересно, что это хорошее она для меня сделала?
Я не стала развивать эту тему, а вместо этого очередной раз наполнила ее рюмку, подняла свою, все еще полную, и проговорила примирительно:
– Ну, еще по одной! Прошлое – оно и есть прошлое, от слова «прошло». Кто старое помянет, тетя Шура, – тому глаз вон!
– А кто забудет – тому оба! – закончила она поговорку и жадно допила рюмку.
Да, и это в одиннадцатом часу утра! Ой, спивается тетя Шура… Но мне до этого никакого дела нету.
– Я женщина одинокая, – продолжала она свои жалобы, – жила только с этой комнаты, а сейчас-то никто не приезжает, буквально ни один человек, так вообще плохи дела… комната уж который день пустует! Заработков никаких, выпить – и то не на что… хорошо, вот ты вспомнила тетю Шуру, пришла, да не с пустыми руками…
Угу, выпить ей не на что, то-то запьянела уже, на старые-то дрожжи…
– Тетя Шура, – начала разговор, ради которого пришла, – а кроме меня вас никто из старых жильцов не навещает?
– Никто! Я же говорю – нет в людях благодарности! Пока жили – тетя Шура то, тетя Шура се… а как съехали – так никто не зайдет, никто не позвонит… подарочек ценный не принесет… – она с нежностью уставилась на бутылку.
– А вы-то прежних жильцов помните? – заторопилась я, а то как бы не скопытилась она раньше времени.
– А как же! Конечно, помню! Вот тебя, к примеру, помню… а ты, кстати, не забывай мне подливать. И себе тоже. А то ты, я гляжу, не пьешь. Ты, значит, со мной выпить брезгуешь? – В голосе у нее появились визгливые скандальные нотки.
– Да что вы, тетя Шура! Как вы можете такое говорить? – Я поспешно наполнила ее рюмку, сделала вид, что подливаю и себе, и провозгласила тост:
– За хороших людей!
– Ну да, за хороших… – неуверенно поддержала тетя Шура, и лихо опрокинула свою рюмку.
Глаза ее потеплели и заблестели ярче. И вся она как-то подобралась, села прямо, не растекаясь по стулу. Еще бы волосы расчесать и халат этот застиранный на помойку выбросить…
Я тоже поднесла рюмку к губам, сделала вид, что пью, и продолжила:
– Тетя Шура, а помните вы такую Лиду Карасеву? Она у вас до меня жила…
– Лиду-то? Лиду, конечно, помню. Фамилии я никогда не спрашиваю, до фамилии мне дела нет, а Лиду помню. Тоже примерно как ты – пожила несколько дней и съехала. Только ты хоть мне сказала, что съезжаешь, а та-то, Лида, вообще ни полслова. Ушла из дома – и не вернулась, даже за вещами не пришла…
