Рука тети Шуры зависла над косметичкой. Тетя Шура быстро, оценивающе взглянула на меня и проговорила примирительно:
– Ну, ладно, пускай пять тысяч. Это хорошая цена. Вижу, что согласна. По рукам?
– Нет, не по рукам. За пять тысяч сами пользуйтесь, – я сделала вид, что собираюсь уходить.
В первую нашу встречу на вокзале тетя Шура мигом меня вычислила: что я боюсь всех и всего, что плохо ориентируюсь в городе, что денег у меня мало – в общем, я ее контингент. Теперь же я малость пришла в себя, а она сама явно не в лучшей форме, так что, взглянув на мое индифферентное лицо, она поняла, что я и правда уйду.
– Постой! – Тетя Шура придержала меня за руку. – А за сколько же ты хочешь?
– Пятьсот рублей, так и быть, заплачу.
– Пятьсот? – Тетя Шура скривилась, как будто надкусила лимон, который она, кстати, и нарезать забыла. – Ты шутишь, наверное? Пятьсот! Это мне даже обидно слышать! Пятьсот рублей – не деньги!
– Отчего же не деньги? За пятьсот рублей две бутылки водки купить можно!
– Водку? Что я, алкоголичка? Я больше коньяк… – Тетя Шура покосилась на недопитую бутылку. – Кстати, что это ты не наливаешь? Выдохнется же!
– Не выдохнется! – Я снова наполнила ее рюмку и продолжила торг:
– Коньяк за пятьсот тоже можно купить, который попроще. А если совсем дешевый – так и две бутылки. Своих немножко добавишь – и хватит…
Тетя Шура прикрыла глаза и зашевелила губами – видимо, считала, сколько ей придется добавить.
– Ладно, смотрите! Или пятьсот, или ничего! Или я ухожу, мне некогда тут с вами торговаться, я девушка работающая. Это вы тут сидите на всем готовом, а надо мной начальник есть. Как лучше?
Тетя Шура решительно кивнула:
– Ладно, давай пятьсот. Пользуйся моей добротой. Видно, такая уж я уродилась добрая. Жизнь меня учила-учила, а я все к людям по-хорошему… хотя и зря!
Я протянула ей бумажку, взяла косметичку и убрала к себе в сумку.
Тетя Шура посмотрела бумажку на просвет и спрятала. Потом взглянула на бутылку:
– Разливай, что ли, остатки… не пропадать же добру!
– Сами разольете! А мне действительно пора! – Я поднялась из-за стола и направилась к двери.
– Ну, Ленусик, до скорого! – сказала мне вслед тетя Шура. – Ежели что – заходи!
– Надеюсь, больше не увидимся! – ответила я, и покинула ее квартиру, не дожидаясь ответа.
Выйдя на улицу, я огляделась по сторонам, высматривая нужную маршрутку.
На улице резко похолодало, откуда ни возьмись налетел ледяной ветер, так что пешком разгуливать не хотелось.
Маршрутки сейчас ходят плохо, и ни одной подходящей не было в пределах видимости.
Я медленно пошла по улице, обдумывая результаты своего визита к тете Шуре.
Я унесла с собой косметичку Лидии Карасевой. Но дает ли мне это что-нибудь?
Под ее подкладкой что-то спрятано, может быть, что-то важное, но с этим придется подождать, не будешь же подпарывать подкладку прямо на улице…
Тут у меня возникло неприятное ощущение, что кто-то смотрит мне в спину. У меня хватило ума не вертеть головой, вместо этого я с независимым видом запустила руку в сумку и нашарила там пудреницу Лидии Карасевой. Достала ее, открыла, будто собиралась припудрить нос, и быстро оглядела в зеркало улицу у себя за спиной.
Позади мелькнула какая-то фигура, но тут же скрылась в дверях аптеки, так что я не успела разглядеть лицо. Ну, может, это был случайный прохожий, а у меня просто развивается паранойя. Ничего удивительного после того, что случилось вчера и сегодня утром!
Я закрыла пудреницу, но она как-то странно щелкнула и вдруг открылась с другой стороны. При этом из нее выпало что-то небольшое, блестящее и со звоном упало на тротуар.
Я удивленно охнула, огляделась по сторонам, наклонилась и подняла упавший предмет.
Это был небольшой плоский металлический ключик. На нем была выгравирована цифра «8».
Интересно… судя по тому, как хитро этот ключ был спрятан, он открывает что-то важное… знать бы только, где та дверь, которую он открывает! Судя по размеру ключа, это, скорее, не дверь, а маленькая потайная дверца.
Я спрятала ключик в карман, убрала пудреницу и пошла вперед, оглядываясь по сторонам.
На углу был торговый центр.
Я машинально окинула взглядом укрепленные на его стене вывески расположенных внутри магазинов и ресторанов и среди них увидела яркую надпись «Кафе «Эсмеральда».
В косметичке Карасевой была пара пакетиков сахара с названием этого кафе. Может быть, это не случайность?
Правда, проверить эту мысль сейчас трудно – все кафе и рестораны закрыты на карантин. Да и почти все торговые центры закрыты, но как раз вход в этот был открыт, потому что на первом его этаже находился работающий супермаркет.
Я вошла внутрь – так, оглядеться. Вдруг в голову придет какая-то мысль…
Лестница, ведущая наверх, к магазинам и ресторанам, была перекрыта яркой полосатой лентой, как место преступления. В кафе, естественно, не попасть. Но на первом этаже, возле входа в супермаркет, было несколько человек с хозяйственными сумками и тележками. Одна женщина средних лет подошла к стойке с секциями хранения, достала небольшой ключ и открыла ячейку, чтобы достать из него сумку.
И я успела разглядеть ключик в ее руке. Он был очень похож на тот, который выпал из косметички Лидии.
Ну, вообще говоря, все такие ключи похожи. Но если учесть пакетики с сахаром из кафе «Эсмеральда», которые лежали в той же косметичке, вероятность повышается.
Я представила, как Лидия Карасева (если это и правда ее имя) положила что-то в ячейку, а потом зашла в кафе, чтобы выпить чашку кофе и привести мысли в порядок…
Ну, может, все было и не так, но проверить эту гипотезу проще простого: вот камера хранения, а ключ от ячейки, возможно, у меня в сумке…
Я подошла к стойке, опасливо огляделась по сторонам, достала из сумки ключ.
Восьмая ячейка была закрыта.
Я попыталась вставить ключ в скважину, но с первого раза он не вошел.
Ну да, конечно, этот ключ вовсе не отсюда. Вообще, глупая была идея…
На всякий случай я повернула ключ другой стороной и еще раз попыталась вставить его в скважину…
И он вошел.
Я повернула его, ячейка открылась.
От волнения руки мои стали влажными.
Я снова огляделась, распахнула дверцу, заглянула в ячейку.
Внутри был яркий пластиковый пакет, в котором лежало что-то размером с кирпич, но более легкое. Я достала пакет.
Это был фирменный пакет, на котором был изображен брюнет с медальным профилем, в морской фуражке, с обмотанным вокруг шеи белым шарфом. Поперек его изображения шла надпись разноцветными пляшущими буквами:
