– Ладно, можешь вернуться к себе, – проговорил король с прежней холодной интонацией и вернулся к столу, вернулся к своему важному и серьезному разговору.
Синьор советник подошел к девочке, проводил ее до двери, почтительно спросил:
– Вы найдете дорогу в свои апартаменты, донья инфанта?
Исабель твердо взглянула на него и ответила недрогнувшим голосом:
– Конечно найду.
Он кивнул и вернулся в комнату – к королю и придворным.
А Исабель испуганно огляделась.
Она редко бывала в этом крыле дворца и, конечно, не помнила дорогу назад. Но не могла же она признаться в этом придворному! Не могла уронить перед ним свое достоинство! Ведь она – дочь короля, одна из дома Трастамара! Она найдет дорогу в свои апартаменты, найдет сама, ей не нужна ничья помощь!
Но сначала она рассмотрит отцовский подарок.
Исабель разжала руку и взглянула на четки.
Это был розарий – традиционные католические четки, которые уже двести пятьдесят лет делают по образцу тех четок, которые Дева Мария подарила святому Доминику, явившись ему во славе своей. Четки, воплощающие четыре великих таинства.
На тонком шелковом шнурке были нанизаны крупные жемчужины, чередующиеся с прозрачными, как родниковая вода, бусинами из горного хрусталя.
А в центре, там, где обычно помещают самую крупную бусину или миниатюрное распятие, находилась полураспустившаяся роза, искусно выточенная из полупрозрачного, небесно-голубого камня.
Голубая роза, символ Девы Марии.
Четки были прекрасны.
Более того – они придали Исабели силу и уверенность.
Исабель глубоко вздохнула и пошла по длинному, полутемному, безлюдному коридору.
Вскоре коридор раздвоился.
Куда нужно идти – направо или налево?
Кажется, они пришли справа…
Исабель пошла направо.
Коридор тянулся и тянулся, он становился все темнее, стены были покрыты потеками сырости. И ни души вокруг, ни единого человека…
Она уже поняла, что ошиблась, и хотела повернуть назад – но тут увидела неплотно прикрытую дверь, из-за которой пробивалась узкая полоска света.
Исабель подошла к этой двери и приоткрыла ее пошире.
Она надеялась найти здесь кого-то из слуг или придворных, кто укажет ей дорогу к себе, в знакомую часть дворца.
– Есть здесь кто-нибудь?
В ответ раздалось негромкое ворчание.
В первый момент Исабель никого не заметила.
За дверью была большая полутемная комната с низким потолком, освещаемая только тускло-багровым пламенем в очаге. Но потом Исабель разглядела возле самого очага какое-то скрюченное, ссутулившееся создание.
Возможно, это собака?
Исабель с опаской шагнула вперед и снова огляделась.
Тут существо у очага распрямилось и оказалось человеком. Мальчиком примерно ее лет.
Однако в следующую секунду Исабель подумала, что обозналась.
Это не мог быть человек.
Косматые, нечесаные, спутанные волосы спадали на сутулые плечи, уродливое лицо тоже было покрыто волосами, длинные руки свисали почти до пола.
Существо было одето в грязный и местами порванный бархатный камзол, но оно то и дело одергивало этот камзол и морщилось, как будто он был неудобен.
Исабель подумала, что это, возможно, обезьяна, привезенная каким-нибудь мореплавателем в подарок королю.
Но тут существо быстрой, скачущей походкой подошло к девочке и протянуло к ней лапу… нет, человеческую руку, хоть и уродливую, со скрюченными пальцами.
Исабель невольно отпрянула, оглянулась на дверь.
– Боиш-шься? – прошептало существо, почти как король незадолго до этого.
Значит, это все же не обезьяна. Это человек, хоть и очень уродливый.
– Нет! – резко и решительно ответила инфанта. – Не боюсь! Еще не хватало!
– Сес-стра… – выдохнуло существо, словно примеряя, пробуя на вкус это слово.
Оно стояло совсем близко, и теперь Исабель смогла разглядеть его глаза. Зеленые, как морская вода в полдень, они очень заметно выделялись на его смуглом и косматом лице.
Такие же зеленые глаза, как у нее.
– Кто ты? – прошептала Исабель, не веря мелькнувшей в ее сердце догадке.
На это существо не ответило. Оно уставилось на четки, которые сжимала Исабель.
– У меня тоже есть четки! – ответило оно, и отступило. – Хочешь, я покажу?
– Хочу, – Исабель кивнула.
Ей было страшно, но она не хотела это показывать.
Существо подошло к очагу. Слева от него был расписной сундук-кассоне. Существо подняло крышку, достало что-то из сундука, протянуло девочке.
Это был шелковый шнурок, на который были нанизаны только две крупные бусины из твердого черного дерева.
Приглядевшись, Исабель увидела, что бусины представляют собой крошечные человеческие черепа с провалами глазниц.
– Почему их только две? – спросила она.
– Больше я не успел, – ответило существо с печальным вздохом. – Я еще слишком мал… слишком мал и слаб… но не беспокойся, со временем их будет больше, гораздо больше! Столько же, сколько на твоих четках! Или даже больше! И когда мои четки сравняются с твоими… Четки Ночи сравняются с Четками Дня… тогда… тогда наступит другое время… мое время… – Существо тяжело задышало, его зеленые глаза вспыхнули горячечным, болезненным пламенем.
– А хочешь, я тебе еще что-то покажу?
В его голосе прозвучало что-то такое опасное, такое жестокое, что Исабель вздрогнула.
– Не надо… – пролепетала она.
Но существо снова погрузило руку в сундук, достало оттуда какой-то небольшой круглый предмет и протянуло Исабели.
Девочка взглянула – и вскрикнула от ужаса.
Это был человеческий глаз.
– Красивый? – Существо подняло глаз так, чтобы на него упал отсвет от очага.
Исабель разглядела тускло-голубую радужку.
– Убери это! – выдохнула Исабель с отвращением. – Я не хочу смотреть на это!
Она отступила, настороженно оглянулась на дверь. До нее было всего два-три шага.
