Во-первых, дом его стоял на отшибе, соседей рядом не было, да я их и не знала. А во-вторых, даже если бы кто-то и помог мне, то есть довез до ближайшего отделения полиции, то меня тотчас вернули бы мужу. Он сообщил мне это буквально на следующий день после того, как избил в первый раз. У меня не было ни денег, ни документов, так что далеко бы я не ушла. А наказание последовало бы суровое.
Как ни странно, меня поддерживала злость. Злилась я на себя. Как можно было так вляпаться? Как можно было не разглядеть в нем такое…
И сейчас, как можно было расслабиться и надеяться, что он меня не найдет?..
Но сейчас я, кажется, мало его интересовала, он впился глазами в четки и не выпускал их из рук.
– Это большая удача! – проговорил Глеб, внимательно разглядывая четки. – Пятьсот лет Четки Дня и Четки Ночи были разделены, и наконец они встретились! Теперь воцарится вечная ночь! Власть сосредоточится в руках Короля Ночи, в моих руках!
Я смотрела на него во все глаза. Таким я его еще не видела, а думала, что хорошо его изучила. За без малого два года замужества я изучила его вдоль и поперек, знала, что он скажет или сделает в любую минуту. Не могу сказать, что это мне сильно помогало, иногда бывало еще хуже. Сидишь полдня и ждешь, когда он придет.
После того, как заклеймил меня раскаленным ножом, он нанял домработницу – жуткую тетку огромного роста, к тому же еще и глухонемую. И все равно, уходя, он запирал меня в спальне. Тетка приносила поесть или попить, когда я стучала в дверь. На лице у нее не отражалось ничего, так что мне даже не приходило в голову к ней обращаться с просьбами.
Сейчас Глеб впился глазами в четки и бормотал что-то негромко, невнятно, на незнакомом языке.
А я услышала в прихожей тихий стон.
И вспомнила, что там лежит Сергей, и поняла, что от меня зависит сейчас не только моя жизнь, но и его. Так что хватит воспоминаний, от них только хуже делается.
Я не имею права сдаваться… Мне нужно с ним справиться.
Хорошо, что он сейчас занят четками.
Незаметно оглядевшись, я кое-что придумала.
На мне были кроссовки на каучуковой подошве, Глеб был в кожаных ботинках…
– Пить… – проговорила я хриплым голосом и свесила голову вниз, как будто у меня не осталось сил. – Пожалуйста, дай мне воды!
– Что? – Глеб взглянул на меня удивленно, как будто вдруг заговорил предмет мебели.
Похоже, он был так увлечен своим безумным монологом, что забыл о моем существовании.
– Пить, я хочу пить! Воды! У меня горло пересохло! Неужели ты пожалеешь для меня глоток воды?
В голосе моем была подлинная страсть, сама даже от себя не ожидала такого.
– Что я, по-твоему, садист? – спросил он вполне искренне.
А кто же еще?
Он огляделся по сторонам.
Стакана или чашки на виду не было, зато был большой хрустальный кувшин с кипяченой водой. Правда, у меня было сильное подозрение, что воду эту кипятили еще до появления в квартире родственничков, но в данном случае это было не важно.
Глеб взял этот кувшин и поднес его к моим губам.
Поднес близко – но так, чтобы я не могла дотянуться, чтобы еще больше мучилась от жажды…
На это-то я и рассчитывала.
Я мотнула головой, дернулась, как будто от удара, и выбила кувшин из его рук.
Кувшин разлетелся на сотни сверкающих осколков, вода разлилась по полу.
– Ты что? – проговорил он раздраженно, стряхивая воду с брюк. – Ты с ума сошла? Тебе же хуже! Мучайся теперь от жажды! Сама виновата!
Он хотел отойти, но я приподнялась, наклонилась к столу и лбом столкнула с него электрический тостер, провод которого был вставлен в розетку.
Какое счастье, что Зоя не позарилась на тостер, он был недорогой, она предпочла прихватить серебряный половник и солонку.
Тостер упал на пол, в лужу, образовавшуюся из разбитого кувшина.
Раздался сухой треск короткого замыкания. Тут же сработал предохранитель, электричество вырубилось, но доли секунды хватило – Глеба ударило разрядом, и он без чувств свалился на пол.
Если вы думаете, что я закричала от радости, то сильно ошибаетесь. Это было еще даже не полдела, а четверть.
Теперь все зависело от моей расторопности и ловкости.
Я вскочила со стула, изогнулась, подтянув колени к подбородку, переступила через связанные руки.
Это было очень трудно, но я справилась. Говорила же, что я тренировала не только память и внимание, сидя у него взаперти, но и ловкость и гибкость.
Теперь руки были впереди.
Я вцепилась зубами в узел, торопливо потянула на себя, косясь на Глеба.
Он застонал и пошевелился, но я успела развязать узел.
Теперь мои руки были свободны.
Стемнело, когда отряд вооруженных людей в черных плащах бесшумно окружил дом дона Аврахама. Граф Вальдес, возглавлявший этот отряд, подал знак, и его подчиненный постучал в дверь рукоятью меча.
Некоторое время в доме было тихо, но затем раздались шаркающие неуверенные шаги, и за дверью послышался старческий голос:
– Кто здесь?
– Откройте именем королевы Изабеллы! – проговорил Вальдес.
– Почем я знаю, что это и впрямь люди королевы, а не лихие разбойники?
Граф подал новый знак, и двое дюжих солдат подхватили тяжелое бревно и ударили в дверь. Крепкая дверь выдержала первый удар, и второй, но после третьего затрещала и слетела с петель.
Солдаты ворвались внутрь.
За дверью стояла перепуганная полуслепая старуха.
– Где твои хозяева? – суровым голосом спросил Вальдес.
– Кто же их знает? – прошамкала старуха беззубым ртом. – Далеко, должно быть… они уехали на рассвете… собрали все добро, погрузили на лошадей и мулов и уехали…
Граф Вальдес переглянулся со своим лейтенантом и проговорил разочарованно:
– Мы опоздали… птичка улетела…
– Может быть, еще не поздно. У них большой обоз, они не могут ехать быстро. Мы можем перехватить их в Кадисе, все корабли еретиков отплывают оттуда.
– Тогда по коням!
Лейтенант крикнул совой, и тотчас слуги вывели из темноты оседланных лошадей. Люди графа вскочили на них, и небольшой отряд поскакал по следу беглецов.
– Скорее, добрый господин, скорее! – Капитан беспокойно вглядывался в темноту.
Слуги дона Аврахама торопливо перетаскивали на борт каравеллы сундуки и бочки. Сам дон Аврахам стоял у сходней и пересчитывал свое добро.
