И тут он перешел на шепот, как будто сам кого-то боялся:
– Ты не понимаешь… конечно, это не я… это Существо… Существо, которое живет в одном теле со мной… ему много, много сотен лет, и лучше тебе ничего о нем не знать…
И тут на какое-то мгновение он удивительно изменился – сгорбился, лицо его перекосила уродливая гримаса, черные волосы превратились в густую спутанную шерсть, и только глаза, удивительные зеленые глаза остались прежними…
В тот день я поняла, что должна бежать, бежать как можно скорее, любой ценой – иначе Глеб, или то Существо, в которое он превращается, убьет меня.
Но тут-то все и началось. Больше он не уходил ночью. Теперь ночами он занимался мной. А днем запирал меня и отобрал телефон и компьютер, чтобы я не могла ни с кем связаться.
Да и кому мне было звонить, у кого просить помощи? Мать ясно дала понять, чтобы я к ней не обращалась, а если бы я все же решилась ей послать сообщение, она бы только плечами пожала и не ответила.
Так что надеяться можно было только на себя, и я решила ждать удобного случая.
Дождалась.
Как уже говорила, Глеб теперь куда-то уходил только днем, оставляя меня на домработницу – жуткую глухонемую тетку. Слов она не понимала, но слышала, когда я стучу в дверь, только надо было колотить буквально ногами.
Глеб в тот день сам меня предупредил, что вернется не скоро, зато потом уж мы с ним повеселимся, и я решила, что момент настал.
Как уже говорила, дом его был старый, когда-то, видно, было все в нем обустроено как надо, со временем же все потихоньку разваливалось. Глеб домом не занимался.
При моей спальне была ванная, там был просто душ с поддоном, унитаз и треснутая фаянсовая раковина. И вот я стала расковыривать эту трещину, а потом заклеивать ее изнутри скотчем, чтобы Глеб не заметил. И наконец мне повезло: от раковины отвалился большой кусок и упал на заранее подстеленное мной полотенце, так что не было шума. Впрочем, тетка все равно ничего не слышала. Но слышала стук в дверь, и то если ногами колотить.
Бог меня простит, потому что я огрела ее куском раковины со всей силы. Думаю, что не убила, потому что она шевелилась и стонала, когда я запихивала ее в ванную. В конце концов, она ведь знала, что за дела творятся в доме у Глеба, так что поделом ей…
Я взяла ее пальто и платок, накинула поверх своего, еще взяла хозяйственную сумку, куда положила свою маленькую и кое-что из необходимых вещей.
Никто мне не встретился по дороге, а из окон могли видеть только сгорбленную домработницу.
Я взяла только деньги, что нашла у Глеба в столе – сколько было, и свой паспорт, села на рейсовый автобус до города, там в вокзальном туалете оставила теткино пальто и сумку, пересела на другой автобус уже в своем обычном виде, потом попросилась в вагон к проводнице, затем она пересадила меня на другой поезд, и в конце концов, запутав следы, я доехала до Петербурга.
Я рассудила, что в большом городе легче спрятаться.
Там я нашла съемное жилье у той самой тети Шуры, и мне удивительно повезло – в снятой комнате я нашла паспорт.
Свои документы я спрятала, и в тот день превратилась в Лидию Карасеву…
Я замолчала.
Сергей смотрел на меня с удивлением и жалостью, и еще что-то было в его взгляде, что-то удивительно трогательное.
– Бедная! – проговорил он наконец. – Как же тебе досталось! Сколько ты перенесла!
Поверил, значит. Хотя другой бы на его месте… но мне другой не нужен.
Тут он снова взглянул на труп Глеба и вздрогнул:
– Что нам с ним делать? Вызвать полицию? Ведь это была законная самозащита! Тебя оправдает любой суд!
– Нет, полиции не надо… слишком все запутано… он ведь – мой муж, а жена всегда – первая подозреваемая…
– Но тогда… что же тогда делать с трупом?
– Кажется, я знаю, кто нам поможет… Ты только ни о чем не спрашивай!
И я набрала телефон Зеленого.
По-моему, он совсем не удивился, услышав мой голос.
– Вы обещали мне, что поможете, если я окажусь в затруднительном положении, – торопливо заговорила я.
– Я обещал вам помочь – и я, конечно, помогу… что конкретно вам нужно?
– Понимаете… здесь, в квартире, где я сейчас нахожусь, нужна уборка. Очень тщательная уборка.
Своей интонацией я постаралась показать ему, какого рода уборка мне требуется. Ну, он должен догадаться – в конце концов, у него не клининговая компания. И он, конечно, догадался. Только на всякий случай уточнил:
– Нужна влажная уборка?
– Влажная, влажная, еще какая влажная! – подтвердила я. – И еще, наверное, дезинфекция…
– Понял… диктуйте адрес, через час мои люди будут у вас.
– Ну вот, – сказала я, – приедут профессионалы и все сделают. Слушай, ты вообще как? Нормально себя чувствуешь?
Сергей не ответил, он рассматривал четки.
– Ну, надо же… – бормотал он, – понятия не имел, что четок двое. И про одни-то сомневался, а тут… ну, надо же…
Он так прилип к этим четкам, что я даже забеспокоилась – ну как и он малость тронется из-за этих четок…
Но все обошлось, Сергей не превращался в другого человека, выглядел растерянным, ошеломленным, но и только.
На самом деле прошло меньше часа, когда в дверь квартиры позвонили и вошли три аккуратных, удивительно похожих парня в одинаковых костюмах, с чемоданом и носилками.
– Мы от Григория Романовича! – сообщил один из них.
Прямо в коридоре парни надели поверх своих костюмов одноразовые защитные комбинезоны, маски и пластиковые очки, сделавшись похожими на врачей в инфекционном отделении.
Войдя на кухню и увидев на полу труп Глеба, они ничуть не удивились, упаковали его в черный пластиковый мешок, застегнули молнию, взвалили мешок на носилки и вынесли в коридор. После этого выгнали нас с Сергеем из кухни, достали из чемодана несколько бутылок с чистящими и моющими средствами и произвели такую тщательную уборку, какой эта кухня не знала с позапрошлого века.
Затем один из них заглянул к нам в комнату и сказал:
– Ну, мы пошли. Григорий Романович передавал привет и велел сказать, что вы с ним в расчете.
– Ну, ему тоже от меня привет!
– Григорий Романович? – переспросил Сергей, когда дверь за уборщиками закрылась. – Это не тот ли Григорий Зеленцов из фирмы «Green star»?
– Он самый, – ответила я. – Но знаешь, есть поговорка: «Меньше знаешь, крепче спишь»?
– Да уж, – вздохнул Сергей, – это точно. Столько информации мне за один раз не переварить.
Теперь мы сидели у него в кабинете, он все еще рассматривал четки. Кошка Дуся пристроилась рядом и осторожно трогала лапой черепа на черных четках. Выглядела она возбужденной.
