Говоря это, она даже не пошевелилась, но у меня возникло ощущение, будто меня ударили.
- Вот значит как? - уточнил я, посылая ей в ответ жесткий немигающий взгляд. - Ты назвала меня дураком в последний раз, но и ты сама, Вера, похоже, дура.
Развернувшись, я сделал пару шагов прочь, потом обернулся и добавил:
- Если бы я считал, что это не мой ребенок, у загса ты бы меня не дождалась. И тем более, мы бы не пошли подавать какие бы то ни было заявления.
Она смотрела на меня молча и я, искривив губы в невеселой улыбке: добавил:
- Ты оскорбилась на мой вопрос, но сама же заявила, что мы просто развлекались на столе. Откуда же мне знать, что ты не развлекалась подобным образом еще и с кем-то другим?
У Красниковой явно чесались руки дать мне по морде, но дожидаться этого я не стал. Просто, пожав плечами, договорил:
- Дело в том, что я не считаю тебя на это способной. А вот ты готова казнить за любое неосторожное слово. У нас скоро будет ребенок, Вера, - кивнул я на ее живот. - И ты можешь, конечно, уволиться, убежать в Антарктиду или податься в тибетский монастырь, но, возможно, тебе пора просто подумать о том, как твои решения отразятся на будущем нашего малыша.
Добавить больше мне было нечего. Нащупав в кармане ключи от машины, я открыл дверь и нырнул в салон, чтобы уехать отсюда подальше. Предпочтительно - в какой-нибудь бар. И избавить Красникову от своего присутствия. Нежелательного, похоже, для нее везде, кроме как между ее ног.
Часть 32. Вера
У нас скоро будет ребенок. Определенно, в этом Соколовский был прав. Но то, как он мне это преподносил...
Ты готова казнить за любое неосторожное слово.
Да, черт бы все побрал! Потому что именно он водил меня за нос все это время. И именно он был со мной на том чертовом столе. А сейчас вообще открыто говорил, что я могла развлекаться так и с другими!
Вновь заперевшись в своей квартире, я решила, что в ближайшие пару дней не открою никому. Ни маме с чемоданами, ни боссу, если ему вдруг взбредет в голову вновь вернуться и продолжить наши милые беседы. Да что там говорить? Я бы не открыла, даже если бы ко мне постучали и сообщили, что я стану новым президентом России!
Однако запала моего хватило ненадолго. Уже через два дня я вновь начала выходить на работу. Мы с шефом просто обменивались многозначительными взглядами, но проходили мимо друг друга, как будто между нами ничего не было. И это меня угнетало.
- Красникова, ты меня слышишь? - раздался в один из дней звонок от Светланы Ивановны.
И меня тут же охватил ужас. Врачи просто так не звонили - это я знала абсолютно точно.
- Слышу, - откликнулась я.
В этот момент я как раз находилась в одном из коридоров офиса.
- Вот и хорошо. Жду тебя завтра на узи.
- На узи? - не сразу поняла я. - Но зачем? Вы говорили, что будем делать его ближе к двенадцатой неделе.
Я встревожилась настолько, что у меня даже руки затряслись.
- Говорила, да. Но сделаем раньше. И все, Красникова. У меня здесь очередная очередь беременных от бога или от полотенца. Жду тебя.
Светлана Ивановна прекратила наш разговор, я же замерла с телефоном в руке. Мне казалось, что случилось нечто страшное, о чем мне не говорят. Например, замершая беременность. Я успела прочитать и о ней, когда изучала вынашивание детей.
Покачнувшись и схватившись за стену, я отправилась туда, куда ноги понесли меня сами по себе.
К боссу.
- Вера? - удивился он, стоило мне войти в кабинет Соколовского.
Руслан Андреевич поднялся мне навстречу, и я тут же пересекла разделяющее нас расстояние и упала в объятия шефа.
- Господи, что случилось? - выдохнул Соколовский, когда я разрыдалась на его плече.
- Меня вызывают на узи! - справившись с потоком слез, объявила я.
- Так... - сказал босс и прижал меня к себе еще крепче.
И мне вдруг стало так уютно в его руках.
- Что - так? - всхлипнула я. - Узи было запланировано позже!
- А что сказал врач?
Шеф отстранил меня и вгляделся в мое лицо.
- Он сказал, чтобы я приезжала на ультразвуковое обследование! - воскликнула я, после чего запоздало высвободилась из объятий босса.
Может, я зря к нему пошла? Отправилась бы на это чертово узи, а потом уже решала, что делать с результатами.
- Значит, мы едем вместе, - веско сказал шеф.
Взял со стола телефон и начал кому-то звонить.
- Какой у тебя срок? - спросил, прикрыв рукой телефон, когда ему ответили.
- Недель... семь, - растерянно ответила я.
- Семь недель, - озвучил шеф в трубку. - Да. Хорошо. Да, я все понял. Да понял я, - мрачно сказал Соколовский, отключил связь и воззрился на меня.
- Что не так? - всхлипнула я, как будто Руслан мог заведомо знать, почему меня зовут на узи.
- Все так, Вера.
Шеф подошел ко мне, снова приобнял и сжал в объятиях.
- Мы поедем завтра на твое узи. Вместе, - пообещал он. - Хотя, не на твое. На наше.
Я всплакнула, хотя совсем не собиралась этого делать. Вцепилась в пиджак Соколовского, уткнулась в его рубашку лицом.
- Хорошо, - выдавила из себя, найдя силы отстраниться. - И спасибо за участие.
- Не нужно меня благодарить. - сказал шеф, не давая мне отойти. И добавил совершенно серьезно: - Это наш ребенок, и с ним все будет прекрасно.
И я ему поверила.
На следующий день мы вместе приехали в клинику, в которой я наблюдалась.
- О, Красникова, это и есть тот бог, от которого ты родила? - хмыкнула Светлана Ивановна, окинув взглядом Соколовского.
Выражение лица шефа стало таким, что я едва сдержала рвущийся наружу смешок.
- Да, это он, - совершенно серьезно кивнула в ответ.
- Ну, хорошо. Идем.
Я приноровилась к шагу своего лечащего врача и уточнила:
- С беременностью случилось что-то ужасное?
Светлана Ивановна посмотрела на меня так, как будто я выдала самую большую глупость в мире.
- С чего ты это взяла? - удивилась она.
- Ну... вы меня вызвали на узи...
- И что? Залетела ты необычно, по твоим словам, я хочу подстраховаться и быть уверенной, что все в порядке.
Мы прошли в кабинет ультразвуковой диагностики. Пока Светлана Ивановна переговаривалась с узистом, шеф склонился ко мне и шепнул:
- В той клинике, что я для тебя выбрал, все гораздо проще.
