— Я с тобой, — сказал Горенец.
— Нет, — твёрдо возразил я.
Он промолчал, поняв, видимо, что переубеждать меня бесполезно. Потом взял салфетку и, нахмурившись, принялся на ней что-то рисовать.
— Вот, смотри, — протянул он мне бумажку, — это — шоссе Мичуринцев. Здесь — съезд, ведущий к Лютой. Если ехать по нему, свернув через два поворота направо, на асфальтированную дорожку, упрёшься прямиком в ворота дома Гнома.
— Спасибо, — ответил я, внимательно изучая его каракули.
— Что ещё?
— Всё пока. Передавай привет Богданову, — не удержавшись, чтобы не съехидничать, добавил я.
Олег заиграл желваками, но промолчал,
— Ладно, Олег, давай разбегаться. У тебя ещё, думаю, есть дела. Я тоже не вошёл ещё в форму после вчерашней передряги, так что поеду отдыхать.
— Хорошо.
Он встал, и мы крепко пожали друг другу руки. В конце концов, подумал я, он действительно хотел, чтобы всё вышло как лучше, привлекая к этому делу Богданова. И не его вина, что мне это не очень понравилось. Распрощавшись, я покинул кабинет тем же путём, что и попал туда. Сумерки уже сгущались и, сев в машину, я включил габаритные огни. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось, но оставаться на стремительно темнеющих улицах было опасно. Мало ли что ещё мог придумать мой приятель Гном. Поэтому, вяло шевельнув рычагом автоматической коробки передач, я направил машину к дому.
Устроившись в кресле, я включил телевизор и принялся листать газеты. Пресса позволила убить час-другой и почти вогнала в сон, когда телефон оживился и слабо тренькнул. Я снял трубку.
— Да?
— Значит, ты уже дома. Почему не звонишь, как обещал? — Это была Наташа.
— А ты себя хорошо вела?
— Куда уж лучше, — вздохнула она. — Целый день сижу дома и терпеливо выношу мамины нравоучения. Скоро совсем паинькой стану.
— Это вряд ли, — умерил я её оптимизм. — Как твоё горло?
— Болит, — грустно призналась она. — Слушай, приходи в гости, а? Мне скучно и совсем не помешает немного вчерашнего лекарства.
— Нет, милая моя, этот номер у тебя не пройдёт. Тем более что сегодня выяснилось, как по-разному мы относимся к поцелуям. Если я вкладывал в это понятие чисто товарищеский смысл…
— Ну и зануда вы, доктор Махницкий, — перебила она меня. — Теперь я понимаю, почему от тебя жена сбежала.
— Что есть, то есть, — согласился я чуть грустнее, чем следовало.
— Саша, ты не обиделся? Извини, я не хотела…
— Ладно, спишем всё на твою болезнь.
— Вот и хорошо, — повеселела она. — Саша, ты слышал, у нас во дворе вчера человека убили?
Обсуждать с ней эту тему мне хотелось меньше всего на свете.
— Слышал, — буркнул я.
— Как ты думаешь, за что?
— Откуда мне знать?
— Почему ты злишься? — мягко упрекнула она меня. — Я за отца беспокоюсь. Он ведь тоже ночь-полночь где-то мотается, домой приходит поздно. И враги у него, думаю, есть.
— У него ведь есть телохранители, — успокоил её я.
— У папки? — искренне удивилась Наташа. — С чего ты взял? В том-то и дело, что, кроме водителя, он никого за собой таскать не хочет. Да и того частенько отпускает, сам любит за рулём посидеть.
— Не переживай. Насколько я знаю твоего отца, он не тот человек, который позволит сломать себе шею
— Откуда ты знаешь, что у убитого шея была сломана? — заинтересовалась она.
Я прикусил язык, но было уже поздно.
— Это фигуральное выражение, — выкрутился я.
— A-а… Но у него и в самом деле были перебиты шейные позвонки. Ужас какой, правда?
— Угу. Наташа, тебе спать ещё не пора?
— Спать? Я и так целый день спала. Если тебе надоело со мной разговаривать, так и скажи.
— Нет. Просто я, в отличие от тебя, хочу лечь пораньше.
— Это другое дело. — согласилась она. — Завтра созвонимся?
— Обязательно. Целую, — и я положил трубку, прекратив разговор на неприятную для себя тему.
Как изменилось бы её отношение ко мне, узнай она, что виновник гибели Пака — я? Почему-то от этой мысли на душе появился неприятный осадок. Несмотря на наличие такого крутого отца, как Богданов, Наташка, по-моему, умудряется оставаться простой и милой. Волей-неволей я ценю её расположение ко мне.
Отогнав назойливую мысль, я лёг в постель и тут же уснул.
Глава 7
ЕСЛИ ДРУГ ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ…
Утром, я долго лежал, разглядывая потолок. Ремонт в этом году опять, к сожалению, сделать не удалось, и появившиеся на потолке трещинки служили немыми свидетелями моей лени. Следующий отпуск обязательно посвящу ремонту, решил я, переворачиваясь на бок. Если доживу, конечно. Открывшийся за окном пейзаж сразу прогнал грустные мысли. Высокое небо сверкало лазурью и медленно несло пышные белые облака куда-то вдаль, обещая прекрасный день. Телефонный звонок оторвал меня от созерцания.
— Алло?
— Саша, чем занимаешься? Проснулся уже?
Звонил Хохлов. Я невольно посмотрел на часы.
Начало десятого. С чего бы ему звонить в такую рань? Да и вообще, не припомню, чтобы мы перезванивались.
— Что-то случилось, Александр Михайлович?
— Нет, ничего. Просто собираемся на природу, дай, думаю, позвоню Махницкому. Или ты всё ещё ищешь следы происхождения этой несчастной почки? — рассмеялся он.
Последний вопрос меня насторожил. Что-то перестал я в последнее время доверять уважаемому Александру Михайловичу. Инстинкт штука тонкая, ему не объяснишь, что Хохлов вполне приличный человек, сослуживец, и не с руки ему, вроде бы, якшаться с бандитами. Я решил не оставлять без внимания тревожный звонок, звеневший в голове, и спросил:
— А что за компания?
— Я, приятель мой, да девочек с собой возьмём. Скучно не будет, обещаю.
— Кто этот приятель?
— Гм… Ты помнишь наш разговор насчёт работы?
— Для молчунов, не лезущих не в свои дела? — уточнил я.
— Вроде того. Так вот, этот приятель и есть тот самый человек, с которым я хотел тебя познакомить. В общем, давай собирайся, мы за тобой заедем через часик.
— Хорошо, — решился я. — Только, если разговор серьёзный, давай обойдёмся без девиц.
— Без проблем, — ответил он.
— Жду.
Пройдя на кухню и заварив чай, я закурил и принялся собираться, попутно размышляя, не готовит ли мне судьба нового испытания на прочность в виде этого неожиданно свалившегося на голову пикника. Что если Хохлов и Гном как-то связаны и всё это задумано лишь ради того, чтобы выманить меня за город? Но отступать было поздно, да и не хотелось. Я фаталист и уверен: того, чему быть, не миновать. Лучше уж сразу посмотреть в лицо опасности, чем прятать по-страусиному голову, подставляя при этом под удар другие места. Кое-какие меры я всё-таки принял. Прежде всего, сходил на стоянку и взял машину. Мобильность — важная вещь, когда впереди полная неизвестность. Ехать вместе с Хохловым и его таинственным приятелем не хотелось. Потом натянул спортивный костюм, свитер и пристроился возле дома, покуривая.
