Она слишком легкодоступна (не в смысле «шлюха»). Просто она не бросает тебе вызов. Ее легко порадовать, легко разгадать. Изначально она понравилась мне из-за своей прозрачности, но не могу отрицать, что намного интереснее, когда в женщине чуть больше загадки.
Не то чтобы в ближайшее время я собираюсь разгадывать какие-то женские загадки. «Никакого секса» означает и меньшее взаимодействие с девушками, потому что я себя знаю. Чем больше я провожу с кем-то времени, тем больше я хочу этого человека трахнуть. Мои соседки – исключение. Как и Деми Дэвис. С моей новой однокурсницей интересно разговаривать, но лучшее в ней – это ее парень.
Из кабинки появляется Бренна, заметившая меня.
– Хантер! Господи, что за игра!
– Да вообще.
– Ты просто суперзвезда. – Она обхватывает меня руками, что для Бренны слишком слюняво.
Но потом я замечаю на столе две рюмки. О как. Они с Саммер уже приложились к водке.
– Серьезно, я все время стояла на ногах, крича во всю глотку, – восторгается Бренна, и я знаю, что это не просто пьяная похвала. Бренна Дженсен – наверно, самой большой фанат хоккея (и эксперт по нему) во всем баре. Она определенно дочь своего отца, даже проходит стажировку в «И-Эс-Пи-Эн»
[9]. Она работает там по выходным и будням в свободное от занятий время.
– Это было самое этичное надирание задницы в истории, – соглашается Саммер. – Жалко, что Фитца не было, но я все описывала в «Твиттере», так что он сможет потом почитать.
Я сажусь рядом с Бренной. Баки пристраивается рядом с Саммер. Через минуту возвращается Мэтт с графином и стопкой пластиковых стаканов. В «У Малоуна» появилась новая акция по пятничным вечерам – графины за полцены, и это огонь. Я не хочу сегодня напиваться, потому что завтра еще одна игра. Но от нескольких стаканов пива ничего не будет.
– Где та чокнутая? – спрашивает Мэтт девочек.
– Кто? Рупи? – хихикает Бренна. – Она дома смотрит повтор «Хора».
– Почему она не пришла?
– У нее нет фальшивого паспорта, – вставляю я. – И она не хочет его получать.
– Я не могу нарушить закон! Я дождусь совершеннолетия, спасибо большое! – Саммер изображает высокий голос Рупи так безупречно, что кажется, будто она с нами в кабинке.
Бренна печально вздыхает.
– Я, честно, не знаю, как Холлис ее терпит. И наоборот.
– Это правда, – соглашается Саммер. – Они только кричат друг на друга.
– Или сосутся, – возражаю я.
– Точно. Они кричат или сосутся. – Саммер качает головой. – Третьего не дано.
– Он до сих пор приезжает по выходным? – спрашивает Мэтт, поднимая к губам стакан пива и делая глоток. – Я сто лет его не видел.
– Каждые выходные он дома, – подтверждаю я. – Но он проводит большую часть времени с Рупи. Влюбленный Холлис – это страшная вещь, брат. Ты должен приехать на этой неделе и увидеть все своими глазами.
Баки кладет Пабло на стол, чтобы налить себе пива. Когда Саммер протягивает руку к яйцу, он резко ее отталкивает.
– Пабло – не игрушка, – ворчит он.
– Это просто яйцо.
– Просто яйцо? – протягивает Конор, подошедший к кабинке и услышавший удивленный ответ Саммер. – Это наш гребаный талисман, Ди Лаурентис. Прояви уважение.
– Ой, простите! Я не хотела обидеть ваше яйцо.
Он ухмыляется, и даже Саммер не может сдержать ответную улыбку. Ее щеки розовеют, и Кон улыбается еще шире. Чувак прекрасно знает, как его улыбка действует на женщин. Он использовал эту суперсилу с начальной школы, как в «Людях Икс».
Но, хотя на Саммер это тоже подействовало, она все еще недоступна.
– Хватит мне улыбаться, или я расскажу Фитцу. – Она высовывает язык. – Он приедет на тренировку и надерет тебе зад.
– Мне нельзя тебе улыбаться? Ну ладно. Как насчет потанцевать? Танцевать-то можно?
Саммер обдумывает ответ.
– Конечно, это разрешено. Но только потому, что мне нравится эта песня.
Это какой-то трек Тейлор Свифт, который я не очень хорошо знаю.
Она встает и тащит Конора к толпе людей, собравшихся у маленькой сцены, которую почти никогда не использовали. По-моему, я ни разу не видел, чтобы какая-то группа играла вживую в «У Малоуна», но крошечное пространство перед сценой – лучшее подобие танцпола, которое есть в баре.
Глаза Бренны следят за легкими движениями Конора. И его задницей.
– Боже, он просто красавчик.
– У тебя же есть парень! – напоминает ей Мэтт.
– И? Мне нельзя воздавать должное красоте других людей? Да ладно, посмотрите на него.
Мы с Мэттом и Баки поворачиваемся, чтобы внимательно изучить нашего товарища по команде. Он танцует с Саммер, при этом одна его рука у него лежит на ее тонкой талии, а другая держит пиво. Когда он наклоняется, чтобы прошептать что-то ей в ухо, его серые глаза дьявольски сверкают.
Да, лгать не буду. Эдвардс очень горяч. Мы все это знаем.
– Ох, теперь я чувствую себя лишней, – стонет Бренна, и я еще ничего не понял, а она уже тащит меня из кабинки и ставит на ноги. – Ну же, дай жару, потанцуй со мной.
Не успеваю я моргнуть, как мы пересекаем зал, и Бренна прижимается ко мне. И ее тело – это такой огонь, что я забываю, как дышать. Узкие джинсы обтягивают ее длинные стройные ноги, у нее блестящие густые темные волосы, а ее топ даже более неприличный, чем у Саммер, – такой узкий, что кажется, будто ее тугие груди пытаются сбежать.
Я не хочу к ней прикасаться. Я боюсь, что если мои ладони дотронутся даже до частички ее голой кожи или мельчайшего женского изгиба, то я опозорюсь.
– В чем дело? – говорит Бренна. – Ты забыл, как двигаться?
Я с самоуничижением улыбаюсь.
– Поверь мне, лучше мне не двигаться.
– Почему это?.. – Вдруг до нее доходит. – О-о-о. Потому что ты вне игры. – Она сжимает губы. – Ты боишься, что если наши тела соприкоснутся, то ты возбудишься?
– Я уже возбужден, – ворчу я. – Меня возбуждает все, Би. Меня возбуждает ощущение ветра на моем лице. Меня возбуждает удар об стол.
Она отбрасывает назад голову и хохочет.
– О, да ты совсем плох.
Я стону.
– Хуже, чем плох.
– Бедняжка. – Она берет мои ладони и кладет их на свои бедра, а сама обхватывает мою шею.
И да, мой член не проводит разницу между той девушкой, у которой есть парень, и той, у которой его нет. Он тут же затвердевает под молнией джинсов.
