Господи!!!
Я резко хлопаю дверью, наплевав на то, услышат они или нет. Я и раньше натыкался на трахающихся друзей, но никогда не удостаивался чести смотреть в их затуманенные от блаженства глаза, когда они кончают. Чертов Конор. Он что, ни разу не слышал о защелке?
Я обращаю внимание на спальню в конце коридора. Я знаю парня, который там живет: его зовут Бен или как-то еще. И у него собственная ванная. Мое мокрое тело заливает ковер водой. Мне нужно полотенце и мусорное ведро, чтобы выбросить боксеры. Моя цель – ванная Бена.
Но только я делаю шаг по коридору, как распахивается дверь Бена, и я вижу еще кое-что, что видеть не должен.
Только на этот раз это хуже, чем кончающий в рот какой-то телки Конор.
Намного, намного хуже.
12
Хантер
В понедельник я встаю в шесть. В семь у нас утренняя раскатка, и мне надо поесть, потому что я всегда завтракаю перед тренировками. А после них завтракаю во второй раз на кухне хоккеистов. Совсем как хоббит.
Холлис уже проснулся. Ему нужно сегодня уехать обратно в Хэмпшир. Иногда он уезжает в воскресенье вечером, но бывают дни, когда он не может пожертвовать ни единой секундой, которую мог бы провести со своей прекрасной дамой Рупи, и уезжает рано утром в понедельник. Видимо, сейчас как раз такой день. Но в этот час он рискует застрять в пробке.
– Привет, – говорю я, когда он вяло заходит на кухню.
Он мычит в ответ.
Я направляюсь к кофеварке. Мне нужна доза кофеина, чтобы запустить мозг.
– Хочешь? – предлагаю я.
Слышу еще одно мычание.
Буду расценивать это как согласие. Спустя пару минут мы пьем кофе, пока я сижу в телефоне, проверяя план питания на неделю. Наш нутрициолог Карли держит команду на строгой диете. Правда, мы постоянно ее нарушаем, но, как всегда предупреждает Карли, несоблюдение ее плана питания делает хуже в итоге нам самим.
Я просматриваю варианты из списка и выбираю омлет из яичного белка с овощами.
– Будешь завтрак? – спрашиваю Холлиса. – Омлет.
Он кивает.
– Да, на дорогу было бы хорошо. Хотя сделай двойную порцию.
– Ты хочешь двойную порцию омлета?
– Я голоден.
– Давай начнем с одной, а потом посмотрим, останется ли время. Тренер взбесится, если я опоздаю. – Я кладу на столешницу разделочную доску и нож. – Нарежь все.
Холлис режет грибы и зеленый перец, а я занимаюсь яйцами. Пока мы готовим, в доме сохраняется зловещая тишина, и небо за кухонным окном еще остается темным. Из-за этой темноты кажется, что сейчас ночь, и мои мысли непреднамеренно возвращаются к субботе.
Мать твою.
Нико абсолютно точно спал с телкой, с которой выходил из спальни, когда я его увидел.
Или, по крайней мере, он снял перед ней штаны.
А когда ты в серьезных отношениях с девушкой, ты никогда не должен снимать штаны в присутствии другой девушки.
Проблема в том, что… я все же не поймал его с поличным. Я увидел то, что могло следовать за этим. И я не собираюсь мутить воду в отношениях того, кого я едва знаю. Деми еще недостаточно мне доверяет, чтобы поверить на слово. Если бы я подошел к другу, например, к Дину, и сказал: «Слушай, Элли тебе изменяет», – он бы поверил мне. Потому что Дин знает, что мне незачем лгать или плести интриги. Но Деми не знает об этом. Она задумается о том, какие у меня причины на это, и даже, возможно, заподозрит меня в том, что я хочу оклеветать Нико, чтобы заполучить ее себе, а это неправда.
– Майк? – зову я, когда выливаю массу для первой порции омлета на горячую сковородку.
– М-м-м? – Его рот занят красным перцем.
– Представим одну гипотетическую ситуацию.
– А можно как-то представить не гипотетическую ситуацию?
– Что?
– Ну, если мы представляем какую-то ситуацию, то она уже гипотетическая… неважно, говори уже свою хрень.
– Ладно. Допустим, кто-то из твоих знакомых в долгосрочных серьезных отношениях, и ты увидел, как его или ее партнер изменяет ему или ей. Ну, возможно, изменяет. Ты не уверен на сто процентов, но обстоятельства были слишком подозрительными и… – Я кладу лопатку на столешницу. – Хотя знаешь что? Хрен с ним. Я уверен на сто процентов. Я сразу вижу, если чуваку отсосали. Я буквально за три секунды до этого видел, как кончил Конор.
– Дэвенпорт, – говорит Холлис таким зловещим голосом, что я почти нервничаю, когда поворачиваюсь к нему.
– Да?
– Ты пытаешь сказать мне, что видел, как Рупи отсасывает Конору Эдвардсу? – От Холлиса исходят звуки, как от разозленного медведя, а его лицо краснее, чем перец на его разделочной доске. – Когда, мать твою, это случилось? На вечеринке? Когда она пошла поправить прическу…
– Расслабься, – перебиваю я. – Я не говорю о Рупи. Ты свихнулся? Эта девушка никогда бы тебе не изменила. Она помешана на тебе, Холлис. Она твоя безумная фанатка. Ты встречаешься со своей фанаткой.
– Ничего милее мне никто не говорил.
– Я говорю о подруге, с которой мы ходим вместе на занятия, понял? Я вполне уверен, что ее парень ей изменил. Вопрос в том, говорить ли ей об этом.
– Нет. – У Холлиса никаких сомнений.
– Почему нет? – Лопаткой я снимаю со сковороды на тарелку Майка первый омлет, а потом приступаю к собственному завтраку.
– Потому что лучше не совать нос в чужие дела. Поверь мне.
– Но он изменяет ей.
– И что? Это его дело, а не твое.
– Это и ее дело, – замечаю я.
– Это не может быть ее делом, если она об этом не знает, – возражает Холлис.
Я замолкаю.
– То есть ты один из тех, кто считает: «Если она об этом не знает, то это не сделает ей больно»? Да ладно?
– Я просто говорю: неужели какая-то твоя знакомая с занятий стоит того, чтобы лезть в чужие отношения? Парниша, я тебя умоляю.
– Я тебя умоляю, не говори «парниша, я тебя умоляю».
Он игнорирует меня, откусывая большой кусок омлета.
– Слушай, если бы это был кто-то из нас, – выговаривает он полным ртом, – тогда я бы сказал: «Да, черт возьми, ты обязан все рассказать». Но насколько хорошо ты знаешь эту телку?
– Не особо хорошо. Мы еще притираемся друг к другу.
Холлис наконец-то проглатывает еду.
– Вот видишь. Так что, даже если ты расскажешь ей, она тебе не поверит, братан. Если бы кто-то, кого я еще плохо знаю, – он изображает в воздухе кавычки, – обвинил Рупи в измене, я бы сказал: «Парниша, я тебя умоляю…»
– На коленях прошу, перестань так говорить.
