Такое вполне может быть. В любом случае мне неловко обсуждать личные дела Хантера с Ти-Джеем, который явно его недолюбливает.
– Ладно, неважно. Не нам об этом разговаривать, – говорит Ти-Джей, предвосхитив мои слова. – Это совсем не наше дело.
– Ты прав, – соглашаюсь я.
– Я вообще не должен был ничего говорить. Но я хотел, чтобы ты знала, просто на всякий случай. Раз уж ты проводишь с ним столько времени.
Вечером я тащу Пиппу на хоккей вместе со мной и Бренной. В основном потому, что я беспокоюсь, что Бренна будет настолько поглощена игрой, что мне не с кем будет поговорить. Как и я, Пиппа не фанат хоккея. Никто из нас не смог бы нормально объяснить, что сейчас происходит на льду. Я только вижу больших неповоротливых парней, мчащих на коньках и размахивающих клюшками.
Хантер сказал, что у него номер 12, поэтому я пытаюсь следить глазами за этими двумя цифрами. Мне кажется, у него все хорошо. Но с другой стороны, он не забил ни одного гола, поэтому, возможно, у него все плохо.
Я правда не знаю, как определить успех в хоккее. Нико играл в баскетбол в старшей школе и забивал кучу голов в каждой игре. Но, когда я спрашиваю Бренну, почему нет голов, она объясняет, что в этом хоккей отличается от баскетбола. По всей видимости, некоторые игры заканчиваются всего одним голом. Или даже совсем без голов.
К слову о Нико, во время первого перерыва Пиппа спрашивает о нем.
– Ты слышала что-то от Нико после его нападения на Хоккеиста?
– Не-а.
– Он пытался с тобой связаться? – с любопытством спрашивает Бренна.
– Без понятия. Я же говорила, что везде его заблокировала, даже в электронной почте. Уверена, он уже это понял.
– О, он понял, – подтверждает Пиппа.
Я резко поворачиваюсь.
– Ты говорила с ним?
– Лично я – нет. Но Дариус опять с ним разговаривает.
Я морщу губы. Я списывалась с Ди на днях, и он никак не упомянул, что снова начал общаться с моим бывшим.
– Дариус сказал, что Нико съехал с катушек. Парням приходилось несколько раз силой его останавливать, чтобы он не поехал к тебе домой. Ди сказал ему, что ни к чему хорошему это не приведет.
Я делаю в уме заметку, что надо будет спросить у Дариуса подробности.
– Но да, он точно до сих пор о тебе думает и очень плохо переживает ваш разрыв. – Пиппа глядит на лед, где «Замбони»
[27] выравнивает сверкающую поверхность. Затем переключается с моего неверного бывшего на подругу, с которой он изменил. – Коринн говорит, что вы опять переписываетесь.
Я киваю.
– Она прислала мне на днях смешной мем, и мы немного поболтали.
– Как бы то ни было, она все еще ужасно себя чувствует.
– Вот и хорошо, – бормочу я, но я уже не так сильно злюсь на свою подругу, как раньше. Даже злость на Нико притупилась.
– Я очень надеюсь, что однажды вы опять начнете дружить, и мы сможем тусить вместе, как раньше. Например, после каникул мы втроем можем устроить девичник?
У меня вылетает вздох.
– Ну, можно попробовать.
– Стой… ты переписываешься и собираешься тусить с телкой, которая переспала с твоим парнем? – встревает Бренна. У нее широко открыт рот от удивления, что привлекает внимание к ее фирменным красным губам. Это единственное цветное пятно на фоне полностью черных водолазки, леггинсов и кожаных ботинок.
Пиппа иронично качает головой.
– Серьезно, Деми, ты такая всепрощающая и понимающая, что мне хочется на хрен тебя ударить.
– Да ладно? Из-за этих двух моих прекрасных качеств ты хочешь меня ударить? К тому же! Ты буквально только что предложила мне устроить девичник. Ты сама подталкиваешь меня опять начать дружить с Коринн.
– Да, но ты, согласившись с этим, подаешь дурной пример всем нам, тем, кто еще держит на нее зуб.
Бренна усмехается.
– Я держу самый большой зуб, это уж точно.
Я закатываю глаза.
– Я хочу быть психологом. Значит, я должна практиковать то, за что выступаю, правильно?
Начинается второй период, и рефери подъезжает к центру и бросает шайбу.
– Как его не калечат? – не выдерживает Пиппа.
– Кого, рефери? – спрашивает Бренна.
– Да! Посмотрите на этого коротышку! Он так близко к ним стоит. В любую секунду кто-то из этих громадных монстров может в него врезаться и сломать каждую кость в его теле.
– Я знаю, что это кажется опасным, но рефери знают, как держаться в стороне, – заверяет ее Бренна.
По арене прокатывается крик, и я усиленно щурюсь, пытаясь понять, что происходит. Номер 12 летит мимо синей линии в центр льда.
– У-у-у, это Хантер! И он один.
Бренна вставляет хоккейную фразочку:
– У него выход один на один
[28].
О боже, он несется к воротам, щелкая клюшкой в преддверии удара. Сердце стучит у меня в горле, и внезапно я вскакиваю на ноги.
– Охренеть, тебе нравится хоккей! – упрекает Пиппа, в шоке пялясь на меня.
– Нравится? Нет. Но ты видела этот бросок? – Хантер промахнулся, но смотреть на это было очень захватывающе.
Пиппа щурит глаза.
– У-у-у, – наконец говорит она. – Я знаю, в чем дело. Тебе не хоккей нравится. Тебе нравится хоккеист.
– Нет, – лгу я. И стону. – Ну, может, немного.
Бренна издает возглас.
– То есть сильно. Ты уже нашла ключ от его пояса целомудрия?
У меня вырывается смешок.
– К сожалению, нет. Он все еще туго затянут. – Я на мгновение задумываюсь. Я еще никому не рассказывала о поцелуях с Хантером, но это, видимо, надо изменить. Мне нужен совет, и сейчас самое время.
Поэтому, пока Бренна и Пиппа сидят и мне улыбаются, я рассказываю о поцелуях, которые называю Поцелуй в Ванной и Сальса-поцелуй.
– Во время Сальса-поцелуя он сжал мою ягодицу, – признаюсь я. – Но дальше он не продвинулся. Кажется, мне уже надо принять то, что я ему не интересна.
– Бред собачий, – говорит Бренна.
Пиппа согласно кивает.
– Если бы ты была ему не интересна, он не целовал бы тебя в ответ.
– А потом прерывал поцелуй, – напоминаю я. – Он твердо стоит на том, чтобы быть хорошим капитаном и сделать хоккей своим приоритетом.
