Двойственность наших отношений – постоянный источник моей тревожности. У людей всегда есть побуждение как-то все определять. Определения приносят нам комфорт. Но я разрываюсь, не понимая, чего хочу больше: повесить на нас ярлык или избежать возможного разрыва. Поэтому пока я просто не поднимаю эту тему, как и Хантер.
Его команда посреди плей-офф, и он всю неделю усердно работает. Тренировки очень изнурительные, и каждый раз, как я его вижу, он покрыт синяками. Сегодня у него все болит еще больше, поэтому я решила встретиться с друзьями и дать его телу отдохнуть. Потому что когда я вижу Хантера, то сразу хочу наброситься на это твердое тело и вытрахать ему мозги.
Тем не менее Хантер недоволен своим сегодняшним одиночеством. Он не перестает присылать мне фотографии различных частей его тела, каких-то с синяками, а каких-то – без, и умолять прийти и поцеловать их. В конце концов я перебиваю Пиппу посреди предложения и говорю:
– Подожди минутку. Я скажу ему, чтобы он отвалил.
Я: Я со своими друзьями, монах. Мир не крутится вокруг тебя.
ОН: Конечно, крутится.
Я: Ясно. Ты сейчас изображаешь своего отца?
ОН: Боже, ты права. Прости. Мир – не моя ракушка. Я просто жемчужина, плавающая в море жемчужин.
Я: Какое абсурдное сравнение. А теперь исчезни. Я с друзьями.
ОН: Ладно!
Я кладу телефон.
– Простите, с этим надо было разобраться, – говорю я друзьям.
Мы с Пиппой и Ти-Джеем сидим в тесной кабинке в одном из баров кампуса. К нам еще едет Коринн, и это будет мой третий вечер с ней с тех пор, как в ноябре все пошло к чертям.
Первый раз был дико неловким. Мы смотрели кино у Пиппы, и я не могла себя заставить сказать Коринн ни единого слова. Каждый раз, как я на нее смотрела, я представляла ее голой с моим бывшим. Во второй раз все прошло лучше, потому что мы пили. Но тогда я перебрала с текилой и почувствовала себя брошенной женщиной, поэтому один-два едких комментария я сделала. Сегодня я клянусь так не поступать.
Когда мой телефон снова загорается, я переворачиваю его экраном вниз.
– Это невозможно, – ворчу я.
– Хоккеист? – со смешком говорит Пиппа.
– Да. У него все болит и покрыто синяками, поэтому он расслабляется и скучает дома. А когда ему скучно, он начинает меня бесить.
– Разве не все так делают?
– Эй, я никого не бешу, когда мне скучно, – возражает Ти-Джей. Он небрежно вертит трубочку в клубничном дайкири, который мы заставили его заказать. Изначально это должен был быть девичник, но Ти-Джей обиделся, когда узнал, что ему нельзя прийти, поэтому я сказала, что он может к нам присоединиться, если будет соблюдать правила девичника. А именно заказывать много ярких напитков.
– А что вообще между вами происходит? – с любопытством спрашивает он. – Кажется, вы уже не просто тусуетесь вместе…
– Эм, да, – отвечает Пиппа за меня. – Они на хрен женаты.
Ти-Джей выглядит ошарашенным.
– Серьезно?
Я фыркаю.
– Нет, не серьезно. Но мы проводим много времени вместе. – Я поднимаю свой ядовито-розовый напиток с ярко-фиолетовым зонтиком. – Наверное, это значит, что мы встречаемся. Но я не уверена до конца. Мы еще даже это не обсуждали.
– Не обсуждали? – Пиппа поднимает бровь. – Уже месяцы прошли, Ди. А вдруг он занимается сексом с другими девушками?
– Не занимается.
– Конечно, занимается, – говорит Ти-Джей, закатывая глаза.
Я хмуро на них гляжу.
Пиппа спорит:
– Эй, не надо на меня так смотреть. Это он сказал так про Хантера, а не я. – Она тыкает Ти-Джея в руку.
Он поднимает ладони, словно сдаваясь вражеским солдатам.
– Эй, не стреляйте в гонца. Конечно, он спит с другими. Я говорю вам это как студент, живущий в общаге с другими студентами. Если вы не расставите с ним все точки над «i», то я гарантирую, что только тобой он не ограничится.
– Ну… Ти-Джей в чем-то прав, – медленно говорит Пиппа.
– Только неделю назад он тусовался с теми девушками, – продолжает Ти-Джей. – Он точно мутит с другими.
По моей спине пробегают мурашки.
– С какими девушками? И откуда ты знаешь, чем он занимался?
– Я увидел в инстаграме.
– Ты увидел в инстаграме, – неопределенно повторяю я.
Ти-Джей кивает.
– Я подписан на целую кучу людей из Брайара. Кто-то опубликовал фотку хоккейной команды на вечеринке – не знаю, где она была. И на фотке Дэвенпорт целовался с какой-то телкой.
«Чушь собачья», – хочу возразить я.
Но сомнение, как ветви плюща, заползает в меня и сжимает мне горло. Хантер и правда на прошлой неделе ходил на вечеринку без меня, но это ничего не значит. Более того, официально мы даже не пара.
Я кусаю внутреннюю сторону щеки. Сильно. Но боль от зубов не может сравниться со стреляющей болью в сердце. У меня переворачивается желудок. Дрожащими пальцами я беру телефон: последним сообщением от Хантера было эмодзи с поцелуем.
Я его игнорирую и внезапно задумываюсь, сколько еще таких эмодзи он отсылает и кому.
– Я сделал для тебя скриншот, – признается Ти-Джей, – но удалил его.
– Что?! Почему? – гремит Пиппа.
Затуманенными от страдания глазами он смотрит на меня.
– Потому что я не хотел, чтобы ты подумала, что я намеренно создаю проблемы. Я помню, как ты взбесилась, когда мы в прошлый раз обсуждали Хантера за его спиной.
– Томас Джозеф, – говорит Пиппа. – Вытаскивай свой телефон и восстанавливай эту фотографию из корзины. Уверена, она еще там.
У меня беспорядочно бьется сердце, пока Ти-Джей просматривает свои фотографии. Я почти надеюсь, что он не найдет этот скриншот. Я не хочу, чтобы этот скриншот существовал. Я хочу, чтобы та фотография была плодом воображения Ти-Джея.
– Вот оно! – говорит он, и мой желудок падает вниз, как сбитая ракета.
Ти-Джей передает мне телефон. Пиппа перевешивается через липкий стол, чтобы все увидеть.
На фотографии полдюжины парней и несколько девушек. Некоторых я узнаю: Мэтта Андерсона, Джесса, и, кажется, в углу стоит Майк Холлис, но сложно сказать точно. Мэтт обнимает одной рукой улыбающуюся рыженькую, а Джесс, видимо, позирует со своей девушкой Кэти. Но Хантера я не вижу…
А. Вот он.
Ти-Джей прав. На фото Хантер.
И он точно целует кого-то другого.
35
Деми
От ужаса мое сердце подскакивает до горла, сжимая трахею и затрудняя дыхание. На фото рот блондинки приклеен ко рту Хантера в поцелуе, запечатленном на века. Навсегда задокументированном для меня, Деми Дэвис.
