Подсматривать очень некрасиво.
Щеки Кэмерона горели огнем от стыда, но он ничего не мог с собой поделать: парень еще больше стал восхищаться способностями Ниа и еще больше сгорал от любопытства.
В конечном счете все его страхи оказались необоснованными. Ниа вполне, на сто процентов настоящая. Она не только первоклассный геймер и хакер – с того первого вечера, когда они вдвоем промчались через систему, Кэмерон не сомневался, что столкнулся с великим дарованием. Но девушка ли она? Ага. Симпатичная? Еще бы.
Когда они впервые встречаются лицом к лицу в видеочате, Кэмерону мгновенно становится стыдно: как он мог в ней сомневаться? Несомненно, Ниа именно та, кем назвалась: семнадцать лет, чертовски умна и ослепительно красива, настолько, что Кэмерон сразу же начинает комплексовать из-за своих всклокоченных волос и шрама на виске. Впрочем, даже если Ниа и разочарована, то никак этого не показывает. Вообще-то вид у нее такой, будто она нервничает.
– Я не могу долго разговаривать, – говорит она. – Если отец поймает меня за болтовней с тобой…
– Дай угадаю, – говорит Кэмерон. – Он из числа чокнутых параноиков, которые считают, будто все пользователи Интернета серийные убийцы или педофилы.
Ниа улыбается:
– Что-то вроде того. Он станет задавать слишком много вопросов.
– Я умею находить общий язык с родителями. Ты могла бы меня представить… – начинает было Кэмерон.
У Ниа округляются глаза:
– О нет. Я… Нет, Кэмерон, извини. Мне пора.
Она отключается, и экран гаснет.
Кэмерон разочарован – весь их разговор уложился в одну минуту – и в то же время испытывает смутное облегчение. Необходимость смотреть на Ниа во время разговора выбивает его из колеи, он становится нервным и косноязычным, не говоря уже о том, что сильно потеет, и это заметно на экране. Зато, общаясь посредством сообщений или через аватара, он не ощущает такого давления. Кэмерон может быть обходительным, остроумным, даже слегка пофлиртовать. В виртуальном пространстве не существует неловкости. Их сообщения летают туда-сюда, не обремененные смущением, и эти разговоры становятся лучшей частью дня. Ни с кем ему еще не было так легко общаться, как с Ниа, и никто не понимает его лучше ее – даже доктор Капур, чья работа заключается в том, чтобы интерпретировать его чувства. Ниа все понимает с полуслова.
Когда Кэмерон сердится или испытывает разочарование из-за несправедливости этого мира, одна Ниа по-настоящему знает, о чем именно он говорит. Тем вечером он отправляет ей сообщение:
Хотелось бы мне и в реальной жизни иметь таких друзей, как ты. Людей, с которыми я могу быть настоящим.
Ниа в ответ поддразнивает его:
Выходит, в реальной жизни ты выдуманный? Как по мне, ты вполне настоящий.
Кэмерон отправляет в ответ хмурый японский смайлик:
Ты знаешь, что я имею в виду. С тобой я могу быть самим собой, а с большинством людей этот номер не прокатит. Именно поэтому я так ненавижу школу: там нельзя быть тем, кем ты являешься на самом деле, потому что людей это не устроит. Приходится участвовать в шоу, подчеркивать общественно значимые акценты, играть отведенную тебе роль. Но теперь-то ясно, что так поступаю не я один. Все участвуют в этом представлении, корчат из себя тех, кем, как они считают, им положено быть; разные представления дружат друг с другом. Мне кажется, я никого по-настоящему не знаю.
Ты знаешь меня, – говорит Ниа. – Я не разыгрываю представление.
А могла бы. В Сети люди врут даже больше, чем в обычной жизни. Ты тоже могла бы притворяться.
Ниа долго не отвечает, пауза затягивается, и Кэмерон уже начинает волноваться, не обидел ли он ее. Однако Ниа, похоже, не рассердилась.
Эта черта нравится ему в ней больше всего: даже когда он что-то брякает не подумав, Ниа никогда не цепляет его в ответ. Она всегда отвечает прямо, и почти всегда ее слова обезоруживают:
У меня плохо получается притворяться.
* * *
Раннее утро, в городе холодно, мрачно и тихо. Резкий ветер сдувает с озера промозглую серую дымку, стряхивает последние лепестки с поздно зацветшей вишни и швыряет их на мостовую. Все двери домов на Уокер-Роу закрыты, темные окна прячутся за ставнями. Солнце не взойдет еще целый час, все спят – во всяком случае, всем полагается спать. Но в одном доме – в доме номер 32, кирпичном, с желтой дверью – светятся прямоугольники подвальных окон, образуя этакий пунктир, который тянется вдоль всего фундамента здания – последние три недели в подвальных окнах этого дома всегда горит свет по ночам.
Кэмерон прямо-таки фонтанирует идеями: каждый раз, когда он заканчивает один проект, на горизонте, нетерпеливо ожидая своей очереди, маячат еще с полдюжины. Он переписал все свои любимые игры, изменил дизайн, зашил в коды новые ловушки и пасхалки, чтобы поиграть в них еще раз, но уже по-новому. Он составил целый список умных электронных приборов для фитнеса, которые связаны с биологическими данными владельца и обеспечивают вентиляцию, компрессию и даже вызывают «Скорую», если выявляют опасную аритмию или обезвоживание. У него есть маленький робот, размером с четвертак, который ползает взад-вперед по его плечам, перебирая крохотными синтетическими ножками, похожими на паучьи лапки, анализирует топографию его кожи и деликатно выдавливает пробки из пор. Кэмерон знает, что за любое из этих изобретений инвесторы отдадут тысячи долларов, но деньги его больше не интересуют. Каждую ночь он спит все меньше, а делает все больше, его мозг работает на воодушевлении и кофеине, замешанных в равных пропорциях. Теперь-то он знает, что получил бесценный дар: не нужно его отталкивать, наоборот, следует понять, как его использовать. Он вошел в тот шторм обычным парнем, а вышел оттуда… более значимым.
Теперь он может гораздо больше, чем прежде. Сила собственного разума могла бы его ужаснуть, если бы не была настолько ослепительной и волнующей. Порой Кэмерону кажется, что молния до сих пор в его теле, энергия, потрескивая, мчится от нейрона к нейрону, словно серия пожаров, направляет его руки от одного проекта к другому.
«Усовершенствованная версия, – думает Кэмерон. – Я Человек версии 2.0».
Это лучшее определение того, что происходит в его голове: все данные ему от природы способности в последнее время развились, расширились, выросли. Кэмерон всегда был геймером, программистом, любил что-то делать руками, собирал из деталей всевозможные приспособления, писал программы, чтобы в один прекрасный день создать своего Франкенштейна, какую-то новую технологию. Зато теперь он поднялся на совершенно иной уровень. Его мозг непрерывно обрабатывает потоки информации, отправляет и получает пакеты данных, ищет и находит решения.
Столько всего надо сделать.
Во-первых, он озаботился починкой собственного тела. Вместе со своим хирургом он (легально) посетил лабораторию, занимающуюся протезированием, потом ночью (нелегально) взломал информационную сеть одной крутой фирмы, занимающейся биотехнологиями, так что теперь точно знал, чего хочет и как уговорить его новых друзей, машин, это сделать. Он чувствовал себя шпионом, когда на рассвете прятался в кустах перед дверями одной лаборатории робототехники, мысленно отдавая приказы находящемуся внутри 3D-принтеру, а потом стучал в дверь, чтобы забрать то, что получилось, из рук озадаченного ученого, который специально приехал на работу пораньше в ту самую минуту, когда принтер закончил работу. Кэмерон кое-как замаскировался: надел черную бейсбольную кепку и футболку с логотипом старой компании отца «Чудо» – однако в итоге оказалось, что это не нужно. Сотрудник лаборатории едва взглянул на Кэмерона: он то и дело нервно оглядывался через плечо, как будто внутри его ждало привидение. К тому же, если бы он рассказал кому-то, что приходил загадочный молодой человек, который сильно хромал, и забрал из лаборатории некий таинственный предмет… что ж, этого парня пришлось бы искать очень долго.
