Теперь, оглядываясь в прошлое, Ария думает, что этот последний штрих был лишним. Не было никакой необходимости добиваться увольнения Джоша из закусочной. Следовало остановиться после того, как она пустила слух, а потом забросала Клепбек анонимными сообщениями от имени «свидетелей», и вообще, не все те сообщения написала она – в лучшем случае половину, самое большее процентов семьдесят пять. Она просто хотела проучить этого умника, ведь он набросился на нее прямо на уроке литературы: назвал «неженкой», а она всего лишь сказала, что не прочитала «Преступление и наказание», потому что боялась получить моральную травму. И вообще, Джош Вудвод был живым олицетворением белого парня, получающего все привилегии от этой жизни только потому, что он белый и мужского пола. Так какая разница, если у него не будет ни образования, ни работы? У многих людей нет ни того, ни другого, но они не переживают из-за подобных мелочей.
Ария набирает в легкие побольше воздуха и говорит:
– Не знаю, что ты там себе напридумывала, но если Джош Вудвод свихнулся после того, как его исключили, то это определенно не моя вина.
– Да ты издеваешься надо мной?! – Сара уже практически визжит. – Ты сфабриковала всю эту историю, но тебе этого показалось мало и ты втянула всех нас в это дерьмо! Ты сказала, что это наш долг – противостоять всем, кто отважится вступиться за Джоша. Квинн с ним порвала, потому что ты сказала, что его маскулинность токсична. Я целую неделю возила тебя обедать, потому что ты сказала, что получила моральную травму и не можешь есть в одной столовой с нацистом!
– Я… – начинает было Ария, но Сара ее перебивает:
– Я звоню декану, Ария, и все ему расскажу. Я расскажу, как ты на нас давила, как запугивала нас, требуя наговаривать на Джоша. Я расскажу, как ты шантажировала меня, как грозила уничтожить мою репутацию, если я не сделаю репосты или ретвиты сообщений с обвинениями, если я не пожертвую денег на твои кампании всякий раз, как тебе втемяшится в голову кого-то уничтожить. И верни мне пятьсот долларов. Я обо всем рассказала отцу, он говорит, что это явное мошенничество, и у меня есть все права, чтобы…
Ария завершает разговор.
Как только она это делает, экран телефона загорается вновь: сообщения приходят быстрее, чем она успевает все их прочесть. Три клуба, в которых Ария состояла, уже запостили сообщения, сообщая о ее исключении. Люди поспешно отписываются от нее в социальных сетях. Ее аккаунт в Твиттере заблокирован, число ее подписчиков в Фейсбуке уже сократилось на двести человек, и цифра продолжает уменьшаться. Ария смутно припоминает, что пострадала не она одна – Сара что-то такое говорила про несколько других жертв деанонимизации, включая того парня с порнушкой – его уже прозвали Плакса Мун, – но почему-то ей от этого не легче, скорее наоборот. Ее почтовый ящик разбух от девяноста семи непрочитанных писем. Темы гласят: «Позор тебе».
Телефон опять начинает вибрировать, Ария смотрит на него и бледнеет. На этот раз звонит не Сара. Все гораздо хуже, на экране высвечивается слово ПАПА.
Ария Слоун изо всех сил размахивается, швыряет мобильный через всю комнату, и он падает под стол. Гудение прекращается.
Ария ждет. Надеется. Молится.
«Пусть все это окажется страшным сном», – думает она.
Телефон под столом снова гудит.
Снаружи кто-то принимается колотить в дверь ее комнаты.
И тогда Ария Слоун закрывает лицо руками и начинает пронзительно вопить.
ВХОДЯЩЕЕ ЗАКОДИРОВАННОЕ СООБЩЕНИЕ
От кого: Оливия Парк
Кому: Команда Альфа
Тема: Задание первостепенной важности
Алгоритмы КТРИПО идентифицировали зафиксированные системные разрушения. Согласно оценке, вероятность того, что эти события связаны, составляет 94 процента. Пожалуйста, ознакомьтесь с прикрепленными файлами, касающимися взлома Даггетта Смита, Форда Фримана и Арии Слоун, и проведите анализ. Кэмерон Акерсон гадит в наш пруд. Я хочу знать, с кем он работает.
16. Недопонимание
КОФЕЙНЯ – ЭТО ИДЕАЛЬНОЕ МЕСТО: стоит на обрамленной рядами деревьев улице в ультрамодном районе Огайо-Сити, вдали от шума и толчеи открытого рынка, что расположен в нескольких кварталах отсюда. Внутри тихо и уютно, утренние очереди уже рассосались, а толпы желающих пообедать еще не нагрянули. Кэмерон подходит к сияющему прилавку и ослепительно улыбается затянутому в черный фартук бариста, тот в ответ глядит слегка испуганно. Кэмерон подозревает, что похож на идиота, но ничего не может с собой поделать. В конце концов, он вот-вот минует важнейшую веху в жизни каждого мужчины.
Сегодня впервые за свою долгую жизнь одинокого человека он купит кофе девушке.
– Один большой «Красный глаз» и розовый латте со специями, – говорит он. Потом подается вперед и добавляет: – Для моей дамы, разумеется.
Он украдкой поглядывает на Ниа – та сидит на подлокотнике мягкого кресла возле двери. Перехватив его взгляд, она чуть вздергивает голову, словно спрашивая, почему так долго.
Бариста мельком глядит на Ниа, потом снова на Кэмерона, на сей раз презрительно.
– Да мне все равно, для кого это, чувак, – говорит он. – Итого выходит девять восемьдесят восемь.
Кэмерон все равно оставляет бариста доллар на чай. Ничто не испортит ему настроение – только не сегодня. У них с Ниа свидание. Не случайная встреча, а настоящее, назначенное заранее свидание. Ее сообщение высветилось на экране его мобильного сегодня утром, когда Кэмерон выходил из автобуса перед школой – еще одна важная веха пройдена, пусть и не такая значимая. Час назад Кэмерон сдал последний финальный экзамен: его обучение в школе закончено, осталось только в последний раз пройтись по сцене.
«Отец сегодня работает целый день, – говорится в сообщении Ниа. – Давай встретимся? «Нарядная фасоль» в 11 часов».
Кэмерону пришлось побить рекорд скорости, чтобы успеть сюда вовремя, но стоило ли оно того? Черт возьми, конечно, стоило.
Парень преисполнен решимости пребывать на седьмом небе от счастья, но радость его длится ровно до того момента, когда он протягивает Ниа кофе, увенчанный высоченной розовой горкой взбитых сливок, присыпанных кристалликами розового сахара.
– Держи, – говорит он.
Однако вместо того, чтобы с восторженным возгласом принять из его рук кофе, Ниа отодвигается, и на ее лице появляется легкая гримаса недовольства.
– Ой, Кэмерон, извини, – шепчет она. – Я не пью кофе.
Рука Кэмерона замирает в воздухе, и башня из взбитых сливок опасно кренится, грозя обрушением.
– Не пьешь? Но… тогда зачем ты предложила встретиться в кофейне?
Ниа озабоченно хмурится и нервно оглядывается по сторонам.
– Плохой выбор? Мне казалось, люди обычно встречаются в кофейнях.
