– Лучше выпустите меня отсюда, черт возьми, пока я не пропустил церемонию вручения дипломов, – говорит он. – Еще можете рассказать, что имели в виду, говоря, что мой отец стал «сумасшедшим ученым». И верните мой телефон.
Оливия натянуто улыбается. Кэмерон отмечает, что ее биотические данные ни капли не изменились: уровень адреналина в крови не повысился, пульс не участился. Она совершенно спокойна.
– Боюсь, церемония давно закончилась, но мы действительно планируем выпустить тебя до того, как твоя милая мамочка наконец перестанет оставлять на твоей голосовой почте разъяренные сообщения и начнет звонить в полицию. И ты получишь обратно свои вещи. Возможно, я даже отвечу на некоторые твои вопросы… после того как ты ответишь на мои.
– Что вас интересует?
Улыбка исчезает с лица Оливии:
– Не тупи, Акерсон, тебе это не идет.
Она уходит. Дверь за ней закрывается.
* * *
И вот Кэмерон в полном одиночестве сидит за столом и мысленно сканирует комнату. За стенами летают туда-сюда зашифрованные пакеты данных, часть из них защищена лучше, часть хуже. Камеры вообще не защищены, но они замкнуты на внутреннюю систему, и, если только он не найдет способ вывести данные из этой мертвой петли, камеры ему ничем не помогут.
А когда он пытается вывести информацию за пределы здания… Кэмерон закрывает глаза и концентрируется, как делал это сегодня днем, входя в Оз, посылает свое сознание за пределы системы, спотыкается о порог между реальным миром и киберпространством. Приходится соблюдать осторожность: это вражеская территория, и кто знает, какие программы могут притаиться на мосту между его разумом и Сетью?
Вскоре юноша находит кое-что, и от благоговейного ужаса тихонько присвистывает, напрочь забыв, что попал в большую беду. Через это место течет огромный поток данных, спрятанных под несколькими слоями кодов. Кэмерон чувствует глубину, но не может рассмотреть данные внимательно. Само здание оборудовано сложной системой безопасности: юноша находит системы сканирования отпечатков пальцев и сетчатки глаз, тревожные кнопки, несколько встроенных протоколов, которые контролируют все – от систем блокировки дверей, запирающих отдельные комнаты, до управляемого взрыва, способного стереть это здание в порошок. Копать глубже Кэмерон не осмеливается. Вместо этого он тихонько отступает и ждет, высматривая какую-нибудь слабость, уязвимость этой системы.
Потом он осознает, что не один.
В системе есть кто-то еще. Ощущается присутствие другого разума – это не человек, а андроид, и Кэмерон поневоле восхищается находчивостью Оливии. Это совершенно иной уровень безопасности: помимо обычного шифрования и систем сетевой защиты у здания есть виртуальный сторож, искусственный интеллект, который скрывается в коде и все сканирует. Счастье, что Кэмерон не попытался взломать какой-то из серверов системы. Страж непременно заметил бы вторжение и включил тревогу, надежно изолировав Кэмерона. Пока этот искусственный интеллект не заметил чужака на своей территории. Или же…
«Не совсем так, – думает Кэмерон. – Он меня видит, но ему все равно. Он не счел меня угрозой, потому что… потому что не знает, что мне не положено здесь находиться».
Впервые Кэмерон ощущает робкую надежду и приободряется. Он хотел найти какую-то слабость, а вместо этого обнаружил кое-что получше: потенциального союзника. Этот искусственный интеллект создан для мониторинга системы, для наблюдения за возможными вторжениями, и именно поэтому он делает определенные логические заключения обо всем, что видит. Именно поэтому он умнее средней компьютерной программы, но даже самый умный искусственный интеллект тупее большинства людей. Если выйти за рамки запрограммированных в него ответов, он не будет знать, что делать. Если сравнить спектр его навыков и способностей распознавать угрозы с человеческими способностями, этот кибернетический сторож скорее не спецназовец, а охранник торгового центра. А если охранник торгового центра видит другого охранника торгового центра, одетого в правильную форму, станет ли первый охранник задавать вопросы, если второй будет отдавать первому указания?
Есть лишь один способ это проверить.
Кэмерон концентрируется на программе-охраннике и посылает запрос:
«Привет».
Охранник отвечает немедленно.
«Привет. Я Омнибус. Надзорная программа КТРИПО: все обновления загружены».
Кэмерон копирует ответ программы-охранника и отправляет его снова.
«Привет, Омнибус. Я…»
Погодите-ка, думает он. Я не могу тоже назваться Омнибусом, охранник может озадачиться. Он начинает заново:
«Привет, Омнибус. Я Бэтмен. Надзорная программа КТРИПО: все обновления загружены».
«Привет, Бэтмен», – говорит Омнибус.
Кэмерон сильно прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться.
«Омнибус, доложи о своем рабочем состоянии».
«Все в порядке. Последняя системная проверка выполнена в двадцать два часа тридцать шесть минут. Статус: безопасно. Следующая системная проверка будет закончена в двадцать два часа сорок четыре минуты».
Кэмерон подсчитывает в уме: выходит, искусственный интеллект сканирует системы и делает отчет каждые восемь минут. Придется работать быстро, но это неплохо. Если правильно разыграть выпавшие ему карты, он сможет создать десять разных видов хаоса прежде, чем его похитители догадаются, что именно происходит. А когда придется пробиваться наружу… Что же, когда будет нужно, Кэмерон перейдет этот мост.
«Омнибус, открой свои протоколы».
Похоже, Омнибус устал от одинокой жизни виртуального охранника и очень рад любой компании. Он с готовностью рассказывает Кэмерону все, что тот хочет знать.
* * *
Кэмерон как раз дорабатывает свой план, когда дверь комнаты открывается. Он оборачивается, ожидая увидеть Оливию, но на этот раз посетителем оказывается мужчина. Высокий, сухопарый, одет в белый лабораторный халат, длинные руки висят вдоль тела, словно паучьи лапы. Двигаясь с почти сверхъестественной плавностью, он проскальзывает в комнату и прижимает ладонь к стене: датчик загорается красным, потом белым, и в противоположной стене открывается панель, за которой обнаруживается большая черная коробка, вокруг которой стоят экраны.
– Ты морщишься. Тебе больно? – спрашивает человек.
При звуке его голоса руки Кэмерона покрываются гусиной кожей. В том, как этот человек спросил «Тебе больно?», был какой-то нездоровый подтекст – он как будто надеялся услышать в ответ «да», чтобы получить возможность ткнуть в самое больное место.
– Со мной все хорошо, – отвечает Кэмерон.
– Если тебе больно, я могу кое-что тебе дать, – продолжает худой человек. – Я доктор.
Кэмерон вздрагивает, но не потому что не верит этому доктору – наоборот. Он ему верит. Доктор вытаскивает из черной коробки клубок электродов, ловко распутывает провода длинными пальцами. Нетрудно представить, как он держит скальпель и располосовывает чью-то кожу, причем проделывает все это с вот такой уверенной грацией.
